Тамара Петровна Масленникова продолжает свои воспоминания

(продолжение, начало — «Мы русские, мы в Россию», «Мы вернулись на Родину»)

Тамара Петровна Масленникова продолжает свои воспоминания:

Туберкулез легких

Закончила я семилетку в год смерти И.В. Сталина. Училась хорошо, была отличница, получила похвальную грамоту. Я очень много занималась, много читала.

Мы учились, работали не покладая рук, старались во всем помогать взрослым. Мы не знали, что такое где-то шататься без дела. Иногда играли, конечно, но в летние дни на пляжах не валялись, все в работе были.

Когда закончила 7-ой класс, я сильно простудилась и заболела. У меня обнаружили туберкулез легких. Тогда, конечно, надо было, как следует пролечиться. А я немного подлечилась, стало полегче и уехала в Ленинград, поступила в фармацевтический техникум. Там проучилась год. В обязательном порядке мы должны были участвовать в демонстрациях. И вот на одной из таких демонстраций я простудилась настолько, что у меня началось буквально кровотечение из легких. Но мне повезло, что я училась в фармацевтическом техникуме. Хотя мне было 15 лет, врачи забрали меня во взрослое отделение. Я попала в туберкулезное отделение к замечательному фтизиатру Вере Григорьевне Маянц.

До войны она была замужем. Её муж, тоже врач, окончил институт, и как раз началась война.

Он её спрашивает: «Вера, что делать? Идти мне на фронт?…». Врачи имели бронь. На что она ему ответила: «Если бы я была мужчиной, я бы даже не спрашивала». И он ушел на фронт… В августе 1941 года он погиб.

С тех пор она осталась одна. Закончила мединститут в Ленинграде по ускоренной программе и её отправили работать в Петрозаводск в госпиталь, который находился при лагере для военнопленных немцев. Она в основном работала с туберкулезниками. Врачи фтизиатры, которые работали там, научили её делать лечебный пневмоторакс. Лечение заключается во введении газа в плевральную полость. При этом нарушается сцепление между листками плевры и легкое спадается. Давление в плевральной полости по мере поступления в нее воздуха на некоторое время повышается, а затем, снижаясь, возвращается к исходным показателям. Принимаются антибиотики, заканчивается воспалительный процесс, и стенки легкого, в конце концов, срастаются. Но для этого необходимы регулярный приём лекарств и хорошее питание.
Мне сделали такой пневмоторакс, постоянно давали таблетки, делали уколы, кровь вливали – в общем спасали. Родственникам говорили так: « Мы ничего не можем сказать: либо она умрет, либо она выживет». И я выжила.

Кооперативный техникум

Они меня подлечили, но сказали, что мне лучше в Ленинграде не жить, нужно уехать в более благоприятный для меня климат. Так я оказалась снова дома. В Новгороде закончила среднюю школу, ездила за 20 км. Хотела поступать в пединститут, но меня отговорили, сказали, что преподавателем мне лучше не быть. И я поступила в Кооперативный техникум, он как раз только открылся. Закончила техникум с отличием и меня направили в Москву в Московский кооперативный институт. Там я училась на интересную специальность, о которой толком понятия не имела, она называлась «товароведение». В институте мне было скучно, чего-то не хватало, и я занялась художественной самодеятельностью. Я занималась в театральном кружке, захотела быть драматической актрисой, тогда это было очень популярно. Мои руководители увидели во мне проблеск таланта, готовили меня в ГИТИС, и я стала поступать к советской и российской актрисе театра и кино А.Степановой (жена Фадеева). Но она не рекомендовала мне связывать свою жизнь с актерством. Я поплакала, конечно, но послушалась ее.

На 4-ом курсе я все-таки перевелась на педагогический факультет, очень уж привлекала меня педагогика. После защиты диплома, на распределении я шла второй, у меня был большой выбор, куда ехать работать, но я выбрала Новгород. Стала преподавать в Кооперативном техникуме, который окончила, и проработала 6 лет.

Потом вышла замуж, родился ребенок. А мне опять чего-то не хватало. Сынишке было уже 4 годика, у меня его забрали в круглосуточной садик. А мне так скучно было, муж спортсмен, все время в командировках, на соревнованиях, и я решила пойти учиться в аспирантуру. Поступила в Ленинградский институт торговли. Закончила его, получила кандидата технических наук (товароведение относится к техническим наукам) и опять по распределению вернулась в Новгород. Мне предложили должность директора в Кооперативном техникуме. Так вот сложилось, что я там училась, преподавала и стала директором. Шесть лет я была директором.

Мой муж

Со своим мужем Славой я училась в одной школе. Он пришел к нам учиться в 5-ом классе из железнодорожной школы. Он в «А» классе учился, а я в «Б». Вячеслава я не замечала. Когда мы учились в 9-ом классе, мы стали встречаться на лекциях, экскурсиях, соревнованиях, практике трудовой. У него не ладилось с химией, а у меня это был самый любимый предмет. Я даже сама синтезировала препараты. Химия хорошо шла, я потом и диссертацию в этой области писала. Его прилепили ко мне, чтобы я его подтянула по химии. Он этого не хотел, просил просто списать. Пришлось вытаскивать его из этой химической ямы. Так вот мы и стали с ним чаще общаться.

Он часто звал меня в кино, смотрели в основном спортивные фильмы. Ходили в кинотеатр «Родина». Он покупал билеты, а я покупала мороженое. И мы квиты, чтобы не было влияния и зависимости.

В 10-ом классе мы ставили «Золушку». Вечер затянулся и он пошел меня провожать. А мне он не нравился, тем более химию не знает. У меня была цель — я хотела стать педагогом. Мне никто не нужен был. Я училась хорошо, участвовала в самодеятельности.

После 10- ого класса он уехал осваивать целину. Там с ним случилась неприятность, он упал с горы и сломал ребра. Лежал долго в больнице. Мне от него приходили письма, я в это время готовилась к экзаменам. Когда я поступила в техникум, нас отослали на месяц в колхоз за Старую Руссу. Приезжаю домой, мама приносит его письма, ровным счетом 7 штук.

Потом он поступил в институт физкультуры и спорта им.Лесгафта в Петербург, а я поступила в Москву. И никаких писем. После он ушел в армию, а я работала. И всё таки он меня разыскал, приехал и повел в ЗАГС. Поженились мы с супругом после института. Вячеслав Александрович – спортсмен, тяжелоатлет. Он поднимал 160 кг. У нас с ним двое детей — Миша и Оля.

Освенцим

Работая в институте, мы сотрудничали с польскими студентами, мы их возили в Лодзь. И поляки свезли нас на экскурсию в Освенцим. Это огромная территория, буквально огромное пустое ровное поле, без всяких насаждений, там стоят только корпуса. Корпус, как одноэтажный дом, в виде сарая, без окон, там по бокам двухъярусные нары, посередине проход. Никаких простыней, подушек, только голые деревянные доски. Разговоры были запрещены. Таких корпусов около 30. Твое спальное место называется «шконка», на котором был написан номер. На груди тоже номер у каждого свой, и всё , ни фамилий, ни имен… На каждого заведено личное дело, документы все забраны. Отдельно было помещение, где стояла газовая печь, отдельно расстрельная площадка, где расстреливали людей за какие-то провинности или немощных, от которых надо было избавиться, а трупы кидали в газовую камеру и сжигали. Газовая камера это печка, в которой горит газ, она со всех сторон закрыта, трупы сбрасывали сверху, сжигали, а затем пепел рассыпали по полям. Поэтому вся территория сделана у поляков ровным аккуратным газоном, они ухаживают за этими полями. Каждый день всех взрослых выгоняли на работу. Были отдельно женские, мужские и детские лагеря.

Вилли Брандт покаялся

За все мои труды я стала Ветераном труда. Мы организовали общество малолетних узников. Так как я дважды была в концлагерях, я причисляюсь к ветеранам ВОВ. Мы установили с немцами контакт, писали им письма. В декабре 1970 года их первый секретарь Вилли Брандт покаялся, встал на колени и просил прощения, так сделали и многие из присутствующих там немцев. Они стали собирать деньги через церкви, через различные общества и стали помогать нам, когда у нас началась перестройка».