(продолжение, начало — «Мы русские, мы в Россию»)
Тамара Петровна Масленникова продолжает свои воспоминания:
И тут начались слезы
Вот так мы любили свое Отечество, так мы его любим, так мы его не забыли и вернулись на Родину. Когда вернулись домой, оказалось, что ни деревни, ни города нет.
До войны в нашей деревне было 200-250 домов, а после войны осталось буквально несколько домов. Наш дом сохранился. В него, правда, попал снаряд, но дом настолько прочно был сложен (папа буквально перед войной его построил), он сохранился.
Вскоре мы узнали, что отца нет. И тут начались слезы…
Отец пропал без вести
Обстоятельства смерти отца мне неизвестны. В Ленинграде жила его сестра Клавдия Васильевна Логинова. Она уехала в Петербург еще девчонкой. Там она жила со своей дочкой. Летом, перед началом войны, она дочку отправила сюда к бабушке с дедушкой на каникулы. Когда война началась, тетя Клава пыталась, приехать за ней, но в Мясном Бору уже было все перекрыто и её не пустили… Она всю блокаду прожила в Ленинграде, не зная, что с ее дочерью, родителями и что с нами. Эта девочка потерялась. Тетя Клава пыталась ее найти. Оказалось, что дочку с бабушкой отправили в русский тыл, они уехали на поезде, а по дороге этот поезд разбомбили. Бабушка погибла. А девочку, по рассказам женщин, забрал к себе кто-то из партизан. Что было дальше, мы не знаем.
Тетя Клава рассказала, как она с папой встретилась. Он нашел ее в Ленинграде. После того, как он ушел из деревни, попал на призывной пункт, где их сформировали, погрузили на баржу и повезли по Волхову в Ленинград. Самолеты немецкие разбомбили эту баржу. Дальше они добирались кто вплавь, кто как… Он пришел к ней грязный, немытый, весь обросший. Она его накормила, намыла. И он снова отправился на призывной пункт. Вечером пришел грустный: «Ну я и попал…» Куда попал, нам неизвестно. Ушел и всё…
Нам пришла справка: «Ваш муж, красноармеец Петр Васильевич Логинов, пропал без вести в мае 1943 года». Очевидно, он где-то на Волховском фронте сражался. Его имя занесено в Книгу Памяти.
Их было 3 брата. Папа был старший, второй — дядя Вася — профессиональный военный. Он был капитаном, жил в Ленинграде. А третий — Николай, он был гражданским, работал в Кречевицах на аэродроме. В первые же дни войны аэродром разбомбили, все самолеты… Они не смогли даже взлететь. Немцы всё разбомбили. Что случилось с Николаем неизвестно.
Я благодарна «Долине», они, когда делали раскопки под Чудовом, обнаружили госпиталь. При нем кладбище, братскую могилу и там нашли нашего дядю, Николая Васильевича Логинова.
Я пошла в первый класс
Старшая моя сестра успела до войны закончить 3 класса, а средняя только должна была пойти в первый, но не успела, и пошла учиться только после войны.
А мне повезло, я так сказать, родилась вовремя. Поздней осенью 1946 года я пошла в первый класс.
Школа наша — крестьянский обычный дом, двускатная крыша, крылечко. Специального здания не было. Мне повезло, потому что школа оказалась в соседнем доме. Дом на 4 окна, называется пятистенка, разделен на две части: в задней половине дома жила семья, а в передней был класс. Парты были не такие, как сейчас в школах, а просто сбитые столы. Рядом стояли скамейки – доска на четырех ножках. Парты были рассчитаны на взрослых. Моей сестре было 12 лет. Им удобно было сидеть за партой, ноги доставали пол. Они занимались в первую смену. А мы – малышня учились во вторую смену. Нас было по 9 человек. Была одна учительница на обе смены. Сидели мы за партой по 4 человека. Одна чернильница на всех, ручка – палочка с наконечником и вставное металлическое перышко. Нам выдали эти ручки, тетрадочки. Некоторые говорят, на газетах писали, но нам выдали тетрадочки. Учительница у нас такая хорошая была — Прасковья Васильева. Мы сидим, ноги болтаются, чернила старшее поколение уже всё исписали, а больше нет. Приходилось водичкой разбавлять. Обмакнешь перышко, пока его несешь и кляксу оставишь. Хорошо промокашки были. Промокнешь пятно и пишешь поверх кляксы. Напишешь все правильно, а учительница ругает, что очень грязно.
У нас в доме над дверью прут всегда висел и ждал меня и моих оценок. Помню однажды я получила: «1», «2», «1». Я испугалась, что мама ругать будет, вырвала этот лист с оценками, разорвала и в туалет выбросила. Две мои подружки увидели, что я так распорядилась со своими оценками. А оценка то учительская, нужно было матери показать. Вот они пришли к ней и ябедничают: «тетя Маруся, а ваша Тамара получила «1», « 2», «1», вырвала листок и выбросила в туалет». А туалет был на улице один на несколько домов. Мама вернулась, ну и всыпала мне. С тех пор я старалась писать, как следует, чтобы клякс не было. В первом классе мне было очень сложно. Домашнее задание я писала на табуретке, стоя на полу на коленях. Никак не получалось у меня красиво написать.
Мои любимые игрушки
К моему дню рождения мы подошли к букве «К». Я очень хотела написать все хорошо, чтобы под прут не попасть. Мама сдавала одну комнату у нас в доме, там жили 2 женщины портнихи. Они обшивали всю деревню. Меня они любили и очень жалели, когда мне прутом доставалось. Вот они меня позвали и говорят: « Ты постарайся красиво написать. Тебе тогда будет сюрприз».
Я еще не знала, что такое сюрприз… да ладно, что будет, то и будет.
За букву «К» я получила «4». Это была моя первая долгожданная «4». Я пришла домой после школы, захожу в комнату, и вижу, сидит медвежонок, сшитый из тряпок драповых, с глазами, носом, ушками. Такой красивый. Это и была моя первая лучшая игрушка. Была ещё одна игрушка, единственная драгоценность, которую я из Германии вывезла. Каким-то образом ко мне попала головка куклы с закрывающимися глазками. Эти женщины сделали туловище ей, сшили ручки, ножки, платьишко. Это и были две мои игрушки: кукла и медвежонок. Лучшие друзья.
Год закончился, и нас перевели в другой дом. Учились мы уже в первую смену. Правда, ходить приходилось за 2 км, в Чечулино, а в 5-ый класс мы пошли в Подберезье.
Мы прошли через «чистку»
Мама работала в колхозе, потом в совхозе. Когда мы вернулись на родину, она взяла ссуду. Конечно, ей пришлось очень трудно, так как мы приехали из Германии, а к таким людям отношение было особое. Мы прошли через «чистку», т.е. приезжали прямо в деревню офицеры НКВД и нас всех допрашивали с пристрастиями: « Где были? Чем занимались ?» и так далее. Бригадир, когда отправлял маму на работу, в наряд и если она отказывалась, всегда говорил: «А ты откуда приехала? Поэтому не рыпайся, иначе я донесу и поедете в Сибирь». Она работала, чтобы нас растить.
Моя средняя сестра Лида до 16 лет поучилась, а потом уехала в Ленинград, где стала работать и закончила семилетку в вечерней школе. Старшая сестра Раиса вышла замуж, муж оказался сиротой ( дом сгорел, родители умерли), поэтому они стали жить у нас.
Мама работала дояркой на молочно-товарной ферме. У нее была группа коровушек, которых она сама и вырастила. Коровушки, которых немцы забирали и гнали стада к себе, возвращались совершенно больные. Вот и нам пригнали такое стадо, в котором были все больные. Моя мама с еще одной женщиной ухаживали за этими больными коровушками, и когда они потом отелились, коровушек сдали, а телят вырастили. Молоко они собирали и сдавали на ферму, отвозили в Новгород, а оттуда в Ленинград. В колхозах работали без зарплаты, за трудодни: день прошел — поставили палочку-трудодень, если не вышел на работу — прочерк. В течение месяца нужно было заработать определенное количество трудодней, и необходимо каждый день было выполнить определенную норму.
Нет больше таких народов, как наш
После войны идти куда-то было небезопасно, потому что повсюду было много мин: поля, леса, реки — все было заминировано. Немцы, когда уходили, сказали: «хватит вам войны на 50 лет». Так и получилось. Многие подрывались. Мой одноклассник подорвался на мине на смерть. Потом в 7-ом классе одноклассница наступила, и мина взорвалась.
Сейчас «Долина» работает в Мясном Бору, они обезвреживают территории, за что большая им благодарность. Это и есть патриотизм, когда люди работают для людей, невзирая на какие-то трудности, тяжести и в нужный момент все помогают друг другу.
Во время войны, да и после письма шли в виде небольших треугольников без марки. Это была единственная почтовая связь. Письма передавались из рук в руки, но все и всегда доходили до адресата, даже обрывочки бумажные. Если не сумел свернуть треугольник, бросил записку, и ее обязательно поднимут, прочитают и доставят. Вот такой был народ. Как мы им благодарны! Нет больше таких народов, как наш… заботливый и хороший».
(продолжение следует)
Валерия Кирышева, Юлия Ибрагимова, Валентина Тимофеева
