В конференц-зале Политехнического института студенты механико-энергетического отделения встретились с представителем Новгородской общественной организации блокадников Ленинграда Борисом Степановичем Капкиным.
Капкин родился 10 декабря 1939 года в Ленинграде. Отец погиб в Финскую войну. Из блокадного города семья была эвакуирована в феврале 1942 года в Аркадакский район Саратовской области. Там в селе Алексеевка жили дедушка с бабушкой. Поэтому об ужасах блокады Борис Степанович знает только из рассказов родственников.
Ветеран вспоминает:
Начало войны
«Блокаду я пережил в 2-летнем возрасте и, конечно, в памяти о ней ничего не отложилось. Став постарше, я как-то просматривал газеты и увидел слово «блокадник». Разговорились с матерью, и она рассказала, как мы жили в первую блокадную зиму. Показала документы. Я взял их, предполагая, что когда-нибудь они могут пригодиться.
После гибели отца меня воспитывали мать и её родная сестра. О блокаде написано много. Поэтому расскажу только один эпизод из нашей блокадной жизни, но он достаточно показателен.
Жить было настолько тяжело, что тётя уговорила маму от меня отказаться. Пришла баржа для эвакуации, и меня, как груз, завернули в одеяло и бросили в эту баржу. Но потом у матери заныло сердце. Она начала переживать и не выдержала. Шёл патруль. Она обратилась к нему, рассказала, что и как случилось. Патруль вернулся, начали разбрасывать тряпки и баулы, искать меня. Так я выжил, а, точнее, воскрес.
Мы уехали из Ленинграда в феврале 1942 года, а блокадником считается тот, кто пробыл в осаждённом городе хотя бы полгода.
Школьные годы
В 1947 году я пошёл в первый класс. После семилетки поступил в Саратовскую школу № 8. Она напоминала нынешние суворовские училища. Туда брали сирот и детей с особо трудным семейным положением, в частности, блокадников.
Через год школу закрыли, и я опять вернулся к дедушке и бабушке. Окончил 9-й класс, одновременно получил специальность помощника комбайнёра. Начались летние каникулы. Только приступили к уборке урожая, как комбайнёра по телеграмме из обкома партии отправляют вместе с комбайном на освоение целины в Оренбургскую область. Меня тоже взяли, в порядке исключения. До места добирались на открытой платформе 11 суток.
Поработали там до сентября. К осени мне нужно возвращаться в школу. Пошёл я к директору совхоза за расчётом, а он говорит, что есть приказ никого не отпускать, пока не убран урожай. Добыл я пару бутылок «бормотухи» и расчёт получил. Вернулся домой, окончил 10-й класс. Поначалу было, правда, небольшое отставание, но ребята помогли, и с программой я справился.
Учёба в лётном училище и авиационном техникуме
После школы задумался: что делать дальше? Спецшкола, которую я окончил, давала преимущества при поступлении в лётное училище, и я пошёл туда. В 1960 году окончил Орское лётное училище им. Хользунова. В это время началось масштабное сокращение армии, и я, благодаря Никите Сергеевичу Хрущёву, получив профессию, о которой мечтал, остался без работы. Вручили нам лейтенантские погоны, и идите куда хотите.
Нам, молодым, ещё повезло. В 20-25 лет не поздно по-другому устроить свою жизнь. А вот тем, кому до пенсии оставалось 2-3 месяца, было очень тяжело.
Вернулся я в Саратов и пошёл на завод учеником токаря. Но тут до меня дошёл слух, что Саратовский авиационный техникум набирает таких, как я, демобилизованных. Я обрадовался, быстро собрал документы и поступил в техникум на близкую к прежней военной, но гражданскую специальность. После окончания, как и многие другие, решил вернуться на родину, в Ленинград.
Поиски работы
На мой запрос пришёл ответ, что в настоящее время Ленинград не может предоставить мне работу, так как нет жилья, но, если есть желание, то можно поехать в Новгород или Великие Луки. Я случайно встретил парня из параллельной группы, поинтересовался, что из себя представляет Новгород. Он ответил:
«Хороший город, но есть два недостатка».
«Какие?»
«Комаров много и футбола нет».
Несмотря на эти недостатки, я поехал в Новгород. Направили меня на завод «Волна». Там в отделе кадров работал Герой Советского Союза Егор Михайлович Чалов. Мы разговорились. Он предложил мне устроиться на завод, чтобы со временем, раз я лётчик, помочь мне пробиться в авиацию.
По его совету я отправился на аэродром в Юрьево. Было лето, командир в отпуске. Ребята подсказали, что все кадровые вопросы решаются в Ленинграде, я поехал туда. А там тоже начальство в отпуске. Смотрю, сидит женщина, готовая меня выслушать. Я всё рассказал, и она предложила мне направление на 2-летнюю учёбу на самолёт Ан-2. Но у меня уже есть 500 вылетов и посадок! Мне что, ещё переучиваться?
В авиации так положено, что если пересаживаешься с одного самолёта на другой, то нужно переучиваться минимум 6 месяцев. А ко мне в сентябре должна приехать жена-учительница с маленькой дочерью. Поэтому разговор оказался безрезультатным.
Отправился я в Совнархоз. Там меня встретила ещё одна женщина, солидная такая, серьёзная. Выслушала мою печальную повесть и говорит:
«Даю тебе трое суток. Ищи какое-нибудь жильё, и получишь направление».
Прошло 3 дня. В то время найти жильё было трудно, так как под сокращение попали и лейтенанты, и полковники, и генералы. В общем, ничего у меня не получилось. И решил я, что лучше буду жить в центре Новгорода, чем где-то на окраине Ленинграда.
Работа с осуждёнными
Вернулся на «Волну» к Чалову и проработал там 5 лет, до 69-го года. А как раз в это время шёл набор в органы внутренних дел, и меня, 30-летнего, направили переводом на работу с осуждёнными. Там тоже надо было учиться. Надоела уже учёба, но выхода не было.
Предложили поступать в Ленинградский филиал академии МВД. В 1971 году я туда поступил и в 1976 году получил диплом. Продолжил работу в исправительной колонии № 2 до её закрытия. Когда все начали переходить в ИК № 7, я написал рапорт, что готов служить в любой точке, где служба идёт год за два. В Иркутске мне отказали, причина всё та же — нет квартиры.
И я добровольцем отправился в Коми. Оттуда до Москвы нужно ехать 26 часов на поезде, потом 40 минут лететь на Ан-2 и 6 часов добираться в автомобиле. Вот в такой глухой тайге я служил до 91-го года, когда распался Советский Союз. Как раз подошла моя очередь на квартиру, мне повезло. 20 лет своей жизни я отдал работе в исправительных колониях.
После 1991 года я с осужденными связан не был. Но до сих пор иногда снятся сны с жуткими картинками из жизни на Севере. Просыпаешься среди ночи весь в холодном поту. Очнёшься — да ведь я на пенсии! Вот такой след колония оставила. Это был адский труд. Работал без выходных, спал по 2 часа в сутки.
Возвращение в Новгород
После демобилизации вернулся в Новгород. Устроился на завод «Спектр» начальником охраны и проработал там 16 лет. Надумал уйти на заслуженный отдых. Только приехал на огород, воткнул в землю лопату, как звонок с частного охранного предприятия:
«Рано вам уходить на отдых. Просим навести порядок на рыбзаводе».
Проработал и там 2 года. В 70 лет я ушёл на пенсию в звании майора.
Яркие эпизоды из прошлого
Что мне чаще всего вспоминается из юности?
Как жил у дедушки с бабушкой. Дедушка был бригадиром, заметным человеком на селе. Помню, в колхозном саду сажали саженцы. Я взял саженец яблони, принёс домой и посадил у себя под окном. Дед увидел, разбудил меня, сонного поднял с постели. Затем зажал между ног мою голову, отстегал меня ремнём как следует и сказал:
«Где брал, туда верни».
Вспоминается учёба в техникуме, когда мы уже были взрослыми, лейтенантами. Днём учились, вечером работали, а в выходные то уголь разгружали, то ещё что. В общем, шабашили, чтобы выжить
Самой прибыльной была разгрузка плит, деньги шли неплохие. Тогда сайки были по 6 копеек и эскимо по 11. Пару эскимо съешь и вроде голод проходит. Как-то пошёл я к куратору и говорю:
«У нас проблемы».
«Какие?»
«Не опрашивайте нас, пожалуйста, по понедельникам, мы после шабашки».
А то ведь получишь двойку и лишаешься стипендии. А потом, если никто не помогает, как жить? Нам пошли на уступки и по понедельникам не опрашивали.
Запомнились мне полёты. Когда заканчивал училище, уже хорошо понимал, что такое дисциплина. Она во всём должна быть на первом месте, это основа всех наших успехов и достижений. Сейчас для меня — это аксиома.
Помню свой первый вылет. Делаю фигуры высшего пилотажа, а мне по рации приказывают:
«Прекратить задание».
Глянул на высотомер — 400 метров!. Я когда посадил самолёт, весь мокрый был. Щипаю себя, и ничего не чувствую. Получил строгий выговор и на всю жизнь запомнил, что такое дисциплина.
Мы никогда не думали, что в авиации нас, лейтенантов, могут сократить. Но так получилось. После этого нас в течение 10-и лет не тревожили. Мы все были страшно озлоблены. А спустя 10 лет нас вызвали в Богодухов, в 65 км от Харькова, переучиваться на вертолёт. Для всего лётного состава были обязательны прыжки с парашютом. Там тоже были сложные случаи, которые могли привести к трагедии.
Клуб «Новгородские моржи»
С 1968 года я занимаюсь моржеванием. Являюсь одним из основателей Новгородского городского клуба любителей зимнего плавания «Новгородские моржи». Нас было 4 человека: трое мужчин и одна женщина.
Сначала плавали под открытым небом и никакого помещения не имели. Потом приобрели строительный вагончик на колёсиках, с левой стороны у моста. Когда приезжала какая-нибудь комиссия, нас заставляли его убирать. Мы его прятали, иногда ставили у монумента Победы. Сейчас у нас прекрасный клуб моржевания, построили за собственный счёт. У каждого есть свой ключ. Можно в любое время приходить и плавать, есть мужское и женское отделения.
Сначала я плавал ежедневно. Потом услышал, что спортсменам рекомендуется плавать через день и решил, что я тоже спортсмен. Теперь плаваю через день в любую погоду. Но зимой интереснее. Чем больше перепад температур, тем лучше. Без 15-и 6 я уже плаваю, а в воскресенье — баня. Без проруби — я никуда. Живу на Предтеченской, это 10 минут ходу. Вода обычно – 2-3 градуса, не ниже. Бывает, в мороз не хочется идти, а в прорубь попадёшь — не хочется выходить. Сам удивляешься: почему не хотел идти. Режим я не нарушаю, пропусков не бывает.
Постоянных «моржей» у нас 130, но приходит новое пополнение, обычно после Крещения. В Крещение попробуют — понравится, и приходят ещё. Из моей семьи никто не разделяет моего увлечения, никого не затащишь в ледяную воду. Не хотят. Дочка только ходит в бассейн.
Лично мне спорт очень помог. Когда мы поступали в лётное училище, то обычно из 30 человек медкомиссию проходили человек 5-6. Я служил во времена Георгия Константиновича Жукова. В день один час выделялся спорту. Первого отпуска меня лишили, так как я плохо держал пресс.
Все, кто отставал по физкультуре, занимались целый месяц. С того времени и до сих пор я подтягиваюсь 10 раз, 30 раз отжимаюсь от пола и пресс держу, сколько хочу. Ежедневно бегаю 10 километров, я в отличной форме. У меня была сложная, но интересная жизнь. Не было бы проблем, жить было бы скучно «.
Иван Шилов, Анастасия Семенцова, Алла Булгакова — руководитель объединения «Патриот»
Фото Анастасии Семенцовой
