Немцы не догадывались о нашем соседстве
Из воспоминаний ветерана:
Утром 16 июля наши войска попытались возобновить наступление. Немецкая оборона находилась километрах в двух от нашего исходного рубежа — долины с мелким редколесьем. Продвинувшись километра на полтора, наш взвод перебрался через железнодорожную насыпь и оказался в одиночестве, утратив зрительную связь с батальоном. На левой стороне от железной дороги противника не было, поэтому мы подошли к миномётной позиции немцев вплотную, метров на 30, но были по разные стороны насыпи, и немцы не догадывались о нашем соседстве.
Командир взвода, лейтенант из «запасников», не решился атаковать врага по двум причинам: во-первых, бойцов было мало, не более 15 человек, противника — в несколько раз больше, во‑вторых, не было никаких сведений о батальоне. Поэтому, отойдя назад на несколько десятков метров, взвод стал ждать распоряжений от начальства, но до самого вечера к нему так никто и не прибыл.
Иванову и Ещенко в создавшейся обстановке безделье было тягостно. Они решили «поохотиться». Выдвинувшись вперёд от залёгшего взвода метров на 40 к железнодорожному переезду, друзья оказались в выгодной позиции. Противник перед ними как на ладони, но их не видит. К головам привязали ветки от кустов, и «охота» началась. За время вылазки Ещенко уложил 4-х или 5-х немцев, Иванов — 3-х. Радовались, что внесли вклад в нашу победу, хоть и небольшой.
Вечером красноармейцы взвода увидели, что на них движется развёрнутым строем огромное войско в несколько сотен человек. Бойцам пришлось по канаве с кустами на головах спасаться бегством. Двухкилометровый забег обошёлся почти без жертв — один боец был ранен в руку.
Батальон в это время понёс значительные потери и утром, не дойдя до обороны противника, вынужден был отступить на исходные позиции. На каждого бойца из случайно отделившегося взвода были отправлены родным извещения, как о «без вести пропавших».
Особенный день
17-е июля стало для Иванова особенным днём. Утром, ещё до рассвета, 2-й батальон 306-го Краснознамённого полка (командир капитан И. Н. Прудников), в котором осталось не более четверти личного состава, расположили по правой стороне дороги. Дорога была песчаная, без ям и колдобин, шириной 30–40 метров. Вела она от станции Андреевичи через лесной массив на восток.
Советские и немецкие части находились в небывалой близости друг от друга. По обе стороны дороги — густой лес. День начался с мощной артиллерийской подготовки немцев. В расположении наших войск беспрерывно рвались снаряды. Бойцы глубоко зарылись в песок. Окоп Иванова был первым, на самом краю леса, рядом окоп Ещенко. Друзьям было хорошо видно, как к немецким позициям с некоторыми перерывами подходили большие колонны автомашин с открытыми бортами. Платформы грузовиков были полностью забиты стоящими солдатами, готовыми к бою. Немцы по команде спрыгивали на землю и сразу шли в атаку.
И вдруг… Хорошо, отлично! Сработала наша артиллерия!
Каждый подход вражеских колонн поражала точным огнём, выводя из строя более половины приехавших. Именно это позволило нашим бойцам малыми силами отразить все 6 атак противника.
С каждым новым отрядом наступающих из леса прямо на дорогу выскакивали немцы, стремясь уничтожить наши обороняющиеся части шквальным огнём. Но красноармейцы стояли насмерть, заставляя немцев бежать обратно в лес.
После очередной немецкой атаки Иванов услышал слова Ещенко, привычно сдобренные матом. Оказывается, один немец всё-таки сумел перебежать дорогу и спрятаться в незаметном для кросноармейцев укрытии. Все остальные, шедшие в атаку, были убиты или успели вернуться в лес.
Ещенко громко, угрожающе и, естественно, с матом обратился к нежданному соседу: «А ты что здесь делаешь?». Тот вскочил на ноги, бросился бежать назад к своим, но был убит на месте.
Психические атаки
Сергей Иванович продолжил свой рассказ:
Противник в тот день 6 раз ходил на нас в атаку, две из них были психическими. Попытаюсь коротко объяснить характер немецких атак и чем психические атаки отличаются от обычных.
Обычно немцы поднимались в атаку без крика и плотной толпой. В полный рост шли на наши окопы, ведя интенсивный, неприцельный огонь из личного оружия. Когда оборонялись «обстрелянные бойцы», противник отступал с большими потерями.
Психические атаки начинались гимном рейха, звучащим из множества динамиков. Затем окрестности оглашались громом бравурных немецких маршей, которые, кстати,были приятны моему немузыкальному слуху. Затем немцы поднимались в полный рост и с песнями, ведя яростную стрельбу, шли в атаку.
Напряжённый день 17 июля близился к закату. Вдруг совсем рядом, в нашем тылу, послышалась немецкая речь. Нас оставалось мало, поэтому по окраине леса мы отступили километра на три — там было безлесье. Наша дивизия по-прежнему оставалась в обороне.
Убегая от окружавших нас немцев, мы увидели среди множества трупов наших бойцов одного незнакомого мне раненого солдата, который, хоть и с трудом, но смог даже подняться на ноги. По моей команде собралась группа из 5-и человек. Наскоро перевязав раненого, мы вынесли его к нашим и передали санитарам. С первых дней войны у абсолютного большинства советских солдат действовал принцип: «Смертельно рискуй, но спаси раненого»».
Отойдя от леса примерно на километр, дивизия заняла оборону. Иванов из окопа видел не только свой полк, но и справа от него — два других. Немцы не стреляли. Зато сбросили листовки, которые Сергей Иванович увидел впервые. В них сообщалось, что война Советским Союзом проиграна и дальнейшее сопротивление бесполезно. Затем шли призывы сдаваться в плен, не уничтожать скот и продукты питания, а то «Немцы придут — хлеба не дадут». Последнее наши бойцы и так знали, поэтому готовились к контратаке.
Атака началась вяло. Не бежали, а шли. На всю округу раздавался не боевой, победный крик «Ура!», а какой-то безнадёжный рык огромной многотысячной толпы.
Серьёзного сопротивления немцы не оказали, кроме затаившихся отдельных автоматчиков, вроде того, который из крайнего деревенского дома строчил из автомата в сторону Иванова. Иванов решил подобраться к дому с другой стороны, но не успел. Немец выпрыгнул из окна метрах в 7-и и шустро побежал. Сергей прицельно, наверняка, выстрелил ему в спину между лопаток. Тот нырнул вперёд, упал и больше не шевелился.
«Сам не знаю почему, — улыбнулся Сергей Иванович, — но я в телячьем восторге рявкнул «Ура!» и лихо помчался вперёд. Впереди никого не было. Вдруг метрах в полутора от меня взорвалась мина. В сапогах стало мокро, и я обречённо поплёлся на перевязку. Тогда мне, пехотинцу, показалось, что разорвалась маленькая мина. Но позже, став миномётчиком, я понял, что это была ручная граната.
Мина обрубила бы мне обе ноги до колен. А мне достались около 15-и небольших осколков от середины бёдер и ниже,без повреждения костей. Один осколок — опасный, под коленную чашечку. Если бы его удалили, как это собирались сделать в госпитале, я стал бы инвалидом 2-й группы,невоеннообязанным.
Земляк
Рассказывая подробно о моём пребывании на передовой,я не могу не описать воистину героического поступка моего земляка. Он родился в 1918 году в деревне Головково Демянского района. В 1939 году Демянским РВК был призван в Красную Армию, вместе со мной учился в полковой школе, вместе со мной досрочно из неё был направлен помощником командира взвода и с начала войны воевал в нашей 4-й роте. Именно он сообщил мне 16 июля, что на бойцов нашего взвода отправлены домой сведения, как о «пропавших без вести»».
Речь шла о Михаиле Афанасьевиче Фёдорове. 16 июля, когда был ранен командир взвода младший лейтенант Маркачян,младший сержант Фёдоров занял его место, став командиром взвода. Именно 1-й взвод 4-й роты во время вражеских атак 17 июля оказался на их главном направлении и 5 раз именно он отстоял ответственный рубеж. Во время 6-й атаки 1-й взвод был полностью уничтожен врагом. И вот почему.
Немцы оказались в тылу 4-й роты в непосредственной близости, прямо за спинами бойцов. Пришлось оставить обороняемый рубеж и скрытно отступить. Жизнь бойцов висела на волоске.
О геройской гибели Михаила Афанасьевича Фёдорова рассказал его командир роты.
Когда рота обосновалась на новом рубеже, лейтенант подошёл к Сергею Ивановичу и спросил: «Вы, кажется, дружили с помкомвзвода Фёдоровым?». Тот ответил: «Да, мы вместе призывались, вместе учились в полковой школе и вместе стали помкомвзвода в 4-й роте». Тогда он поведал такую историю.
После отступления с первоначальных позиций, лейтенант обратил внимание, что целиком нет 1-го взвода. Поэтому, невзирая на опасность, он в тылу противника в непосредственной близости от него пробрался на позицию взвода и вот что увидел. Все бойцы лежали вниз лицом на дне окопа, расстрелянные немцами. Перед их окопом убитых немцев он не заметил. Окоп командира взвода Фёдорова был слева. Его труп лежал на бруствере окопа с торчащим из груди штыком. Перед окопом лежали около 15 застреленных им немцев — всего лишь в 10–12 метрах!
А скольких оккупантов он уничтожил раньше, до последнего боя, остаётся только догадываться. М. А. Фёдоров и лейтенант, фамилию которого Сергей Иванович, к сожалению, не запомнил, но который так рисковал своей жизнью, — оба совершили беспримерный подвиг.
Сразу после освобождения от оккупации Демянского района Иванов написал родным своего погибшего друга о его подвиге и гибели. Ответила сестра героя. Ещё до оккупации семье сообщили, что её брат пропал без вести. Сергей Иванович после войны пытался восстановить справедливость, но не получилось — не было документов, подтверждающих сведения, которые содержались в его частном письме. Сестра обиделась, и переписка вскоре прекратилась.
Дополнения к характеру военных действий
17 июля 1941 года закончился первый период пребывания Иванова на фронте. Раненный множественными осколками в обе ноги, он был отправлен в тыловой госпиталь в город Артёмовск Донецкой области (в 1941 году Сталинской области). Рассказывая о начале Великой Отечественной войны, Сергей Иванович сделал некоторые дополнения и обобщения к характеру военных действий в то время:
- Немцы наступали, мы отступали, неся большие потери. У немцев потерь было меньше. Это, главным образом, объясняется тем, что немецкие войска имели немалый опыт ведения войны. Их армия, хоть и не так, как на восточном фронте, но всё же была обстреляна.
- Немцы старались подавить сопротивление противника массированной стрельбой, каждый раз создавая психическую атаку. Мы же стреляли прицельно, наверняка,экономно расходуя патроны.
- Немцам, к сожалению, в начале войны удалось выбить наш средний комсостав: от младшего лейтенанта до капитана. Они всегда шли впереди, вели себя отважно и умело. Пришедшие им на смену командиры были менее смелыми и умелыми, иногда допускали промахи и ошибки.
- Кадровый состав Красной Армии был хорошо обучен и подготовлен в духе истинного боевого товарищества, интернационализма и высокого патриотизма.
- Потеря этих настоящих патриотов, истинных борцов за Родину и привела к некоторым нашим неудачам в начале войны.
( продолжение следует)
Алла Булгакова , Валентина Тимофеева