(Продолжение. Начало — «В материнском сердце теплилась надежда»)

 Разведчица Валя

 Валина фронтовая судьба, как стало известно позже, сложилась так.

После окончания курсов радистов многие Валины подруги попали в штабы дивизий, некоторых оставили при штабе Волховского фронта. А Валя ходила пешочком по территории, оккупированной 18-й немецкой армией группы войск «Север». Фронт этой армии окружал Ленинград, а тыл располагался на линии Чудово-Луга-Нарва, захватывая города Плюссу, Кингисепп, Красное Село, Пушкин, Гатчину.

Всё, что происходило в этом районе, конечно, интересовало командование Волховского и Ленинградского фронтов. Сюда постоянно забрасывали наших разведчиков: из Ленинграда — самолётами, а с Волховского фронта — наземным путём. В одиночку и по двое они вели самую обычную разведку: где, сколько солдат, куда везут пушки, сколько прошло поездов. Ходили без оружия, с простенькой легендой и в подходящей для этой легенды одежде.

На Валю надели шинель ремесленницы. Из документов были паспорт и старая справка, что она училась в ремесленном училище, но после того, как её ночью переправили через линию фронта из Малой Вишеры, Вале ни разу не пришлось этими документами воспользоваться. Рации тоже не было, но ей дали адреса конспиративных квартир, где рации были. Оттуда она должна была передать в Малую Вишеру наиболее срочные и важные сведения. Подход к этим квартирам был сложный, и Валя повторяла про себя затверженные фразы пароля и отзыва.

Валя шла к Чудову. Кроме обычной, визуальной, разведки, там она должна была выполнить еще одно, «особое», как выразился командир капитан Пищиков, задание. Городской глава Зверев, оставаясь под оккупацией, обещал помогать нашим. Следовало проверить, можно ли его привлечь к активной работе.

Девушка дошла до городского самоуправления. Зверев принял её почти сразу, но, узнав, от кого и зачем Валя пришла, никакой радости не выразил, хотя внимательно выслушал инструкции по установлению связи с чудовским лагерем военнопленных.

Старательно объяснил, что его должность чисто формальная и никакой власти у него на самом деле нет. Он может разве что устроить на ночлег.

«От этого пользы не будет. Не предатель и не помощник», —  решила девушка. Так впоследствии и доложила капитану Пищикову. А Звереву, уходя, сказала: «Поступайте, как знаете. Но если вам дадут знак уйти из города, уходите, не цепляйтесь за должность».

В Чудове был крупный железнодорожный узел, откуда ходили поезда по 4 – м направлениям — на Ленинград, Москву, Волхов и Новгород. Валя должна была проследить, куда идёт переброска внутриармейских резервов — к блокадному городу или от него. Разведчица стояла на станции и беззвучно шевелила губами, считая вагоны.

К счастью, на этот раз повезло. Ей было суждено вернуться в Малую Вишеру; весной снова обойти пешком тылы 18-й армии и снова вернуться; быть переброшенной в Ленинград, увидеть его в первый и последний раз…

Спустя почти 2 года, в декабре 43-го года, на родину Вали, в город Алейск, её матери пришла печальная весть.

В тылу врага

И только через 30 лет отыщется след пропавшей без вести разведчицы.

Василий Петрович Михеев —  участник Великой Отечественной войны,Почётный чекист, лауреат Форума «Общественное признание», полковник КГБ в отставке рассказывал:

«Дело об Олешко возникло так.

В Управление КГБ СССР по Новгородской области поступили протоколы допросов арестованного изменника Родины, агента абвера Шилина. В его показаниях (позднее выяснилось, что Шилин был ещё и провокатором) упоминалась в числе агентов фашистской разведки в Гатчинском районе Ленинградской области бывшая советская разведчица Валентина Михеева. Сообщалось, что Михеева после заброски в немецкий тыл из города Малая Вишера попала в плен и якобы перешла на службу к противнику. По этим данным сразу после войны её объявили в розыск как изменницу Родины. Мероприятия по розыску были поручены мне.

Мы проделали огромную работу, изучили сотни различных документов. При проведении розыска было установлено, что этой „изменницей”, по показаниям Клочкова-Шварца и других арестованных германских агентов и свидетелей, является Валентина Иосифовна Олешко, уроженка города Алейска Алтайского края. Опросили Хорсуна, Иванова и других сотрудников госбезопасности, готовивших Валентину Олешко для заброски в тыл врага. Стало ясно, что Шилин преднамеренно лгал. Нами были установлены следующие факты.

Валентина Олешко, 1924 г.р., добровольно поступила на службу в Красную Армию, добровольно обучалась в Ташкенте на курсах радиотелеграфистов, затем была направлена сначала в Москву, а позже — на Волховский фронт в Особый отдел контрразведки „Смерш”.

В показаниях арестованных агентов абвера были обнаружены сомнительные сведения о Валентине Олешко. Были  приняты меры к получению достоверных данных о её деятельности при выполнении разведывательных заданий, как до заброски в тыл врага, так и при пленении её сотрудниками абвера.

Являясь разведчицей Волховского фронта, Валентина забрасывалась в тыл врага для сбора сведений о коммуникациях противника, его боевых порядках, планах немецкого командования, готовящихся операциях. Заданием предусматривалось также внедрение Олешко в германский разведывательный орган, выявление забрасываемых в советский тыл шпионов. Она классно владела средствами радиошифровальной связи.

После дополнительного обучения, на завершающем этапе подготовки, Валентина Олешко находилась перед вылетом на спецзадание в посёлке Хвойная Ленинградской (теперь Новгородской) области. Там в августе 1942 года дислоцировался авиаотряд Героя Советского Союза Валентины Гризодубовой. С Хвойнинского аэродрома на спецсамолёте были заброшены в немецкий тыл, в Гатчинский район, оккупированный немецкими войсками, парашютисты-разведчики. Руководителем одной из групп была 19-летняя

разведчица Валентина Олешко».

Группа взята немцами

Разведотдел Ленинградского фронта произвёл заброску групп парашютистов в Волосовский, Кингисеппский, Лужский, Гатчинский районы, оккупированные фашистами. Разведгруппа Вали Олешко должна была внедриться в немецкую агентурную группу.

Прошли сутки, от всех заброшенных групп, кроме Валиной, поступил условный сигнал. Ещё долго операторы радиоузлов Волховского и Ленинградского фронтов искали в эфире позывные Олешко, но рация молчала. Через месяц зафронтовая разведка доложила: группа взята немцами, члены её доставлены в Лампово. Сама Валя при аресте была ранена в запястье правой руки.

В разведотделе хорошо знали, что такое Лампово. В учётной карточке Вали и её товарищей появилась запись:

Связь с группой не установлена. Судьба членов группы неизвестна. Предположительно захвачены в плен контрразведкой 18-й армии.

18-я армия вермахта в августе 1941 года заняла Красное Село, Гатчину, Павловск, Пушкин, подошла вплотную к Ленинграду и блокировала его. В Сиверской и Дружноселье разместился штаб армии. В этих местах фашисты продержались почти 3 года до своего окончательного разгрома и снятия блокады в январе 1944 года.

В посёлке Лампово Гатчинского района расположились отдел контрразведки 18-й армии и его шеф майор Вакербард. Майор считался крупным специалистом в своей области, так сказать, теоретиком по вопросам разведки и контрразведки. У него имелось 2 помощника: капитан Ворх — по боевым операциям и зондерфюрер Майснер — по следствию.

Майор и его помощники занимали 3 избы, стоящие особняком на окраине, за деревенским кладбищем. Сюда и доставили пленных парашютистов. Обычно пленные проходили первичную обработку у Майснера, однако на этот раз ими занялся сам Вакербард.

Из рассказа Михеева Василия Петровича :

«Как получилось, что ребят, спрыгнувших на условный сигнал — пять костров — встретили переодетые офицеры абвера?

Удалось установить, что наша разведка сначала направила под Гатчину резидента, которого взяли абверовцы.

Резидент, не выдержав пыток, рассказал, что скоро туда же будет заброшена разведгруппа. Дальнейшая судьба резидента неизвестна. Но провал группы случился именно по его вине.

Ребята со дня на день ждали допроса, пыток и казни. Но их никто не допрашивал. Напротив, через две недели, когда у Вали зажило раненое запястье, а у остальных исчезли синяки и ссадины, их освободили из-под стражи, выпустили из тюрьмы и поселили в одной из поселковых изб — предоставили возможность жить в тылу у немцев. Пленные были в недоумении: ведь они не давали для этого никаких оснований.

Ребята каждый день ждали допросов, но враги молчали. Что делать? Бежать? Но куда? Кругом каратели. Каждый понимал, что это неспроста, что фашисты попытаются их завербовать, привлечь к активной работе. Каждый ждал рокового вопроса: „Согласны ли вы работать на нас?” И никому не пришло в голову, что вербовка уже идёт полным ходом. Освобождение из-под стражи, сносный паёк, просмотр немецких кинофильмов — это лишь её этапы. Видимо, Валя поняла это первая. Спустя месяц пленным выдали пропуска, будто бы для перемещения по территории после комендантского часа.

Похоже, ребят уже считали немецкими агентами, хотя они не давали на это ни согласия, ни подписки. Вскоре, в сентябре или октябре 42-го года, действительно Вале и ещё 2 девушкам — Лене Микеровой и Тоне Петровой -предложили работать на немецкую разведку, но они отказались.

И вновь у Вали мучительные раздумья — что делать? Что последует за этим отказом?»

( продолжение следует)

Алла Булгакова, Валентина Тимофеева