(Продолжение. Начало: «В материнском сердце теплилась надежда», «Спустя 30 лет отыскался след пропавшей без вести»)
Валин план
Немцы пока особо не настаивали, отправляли девушек в лес, якобы собирать грибы. Было приказано при встрече с партизанами установить с ними контакт. Вскоре Майснер начал высказывать недовольство — ни одной партизанской группы не выявлено. Валя объяснила, что успешное выполнение задания невозможно без рации — нужна постоянная связь с Лампово. Майснер возразил, что дело не в рации, а в нежелании служить фюреру.
Документ в подтверждение:
Валя Михеева всё время носилась с мыслью раздобыть рацию. Она мне сказала: „Надо подбить ребят на это дело”
(из показаний Е. Егоровой, данных ею в 1946 году).
У юной разведчицы возникает дерзкий и полуфантастический план: выкрасть у начальника контрразведки секретную папку со списками агентуры в Ленинграде, его помощников уничтожить, а все 3 избы поджечь. Его самого захватить живым на лесной дороге, когда он поедет в Дружноселье на встречу с командующим 18-й немецкой армией. Затем шефа контрразведки доставить к вызванному по рации советскому самолёту и переправить через линию фронта к нашим. Если самолёт не сможет взять всех участников операции, то кто-то из них останется в лесу и попробует пробиться в Партизанский край.
Сначала Валя посвятила в свой замысел Лену Микерову, затем Михаила Лебедева и Николая Букина. Эти четверо юношей и девушек стали ядром смелого плана, который, как ни странно, не был осуществлён по чистой случайности.
Предатель
Отбор в группу сопротивления вёлся очень тщательно.
Например, Валя не вовлекла своего ровесника К. Разутова, который был с ней очень дружен. У него была слабость — пил. В группу входили не только парашютисты: организаторы вовлекли и других военнопленных, которые находились в Лампово, — Марию Шумкову, Евгению Егорову, Дусю Фадееву, Василия (фамилия неизвестна) и ещё двух Валь — Гусакову и Токареву. Ещё в заговоре принимала участие Валя Чёрная, но не установлено, настоящее это имя или псевдоним. Всего группа состояла из 12 человек.
До последнего оставались непосвящёнными в Валин план лишь Николай Клочков и его жена Лида Алексеева. Лида ежедневно давала Вакербарду уроки русского языка — он совершенствовал произношение. Она была его любимицей. Об этом знали и не доверяли ей. Незадолго до назначенного срока Миша Лебедев, доверчивый парень, спросил у Клочкова, способен ли тот предать товарищей. Клочков сразу насторожился.
Документ в подтверждение:
«Уголовное дело № 1089, том 1. Из показаний Клочкова:
„У группы был план захвата документов и Вакербарда.
Этот план мне сообщил Михаил Лебедев и предложил принять участие. Я дал согласие”».
Смелая операция была назначена на 5 марта 1943 года. К 1-му марта всё было подготовлено — подобрана вооружённая группа, расчищена площадка в лесной глуши для самолёта и — самое трудное — установлена связь с радисткой, работающей в Нарве на конспиративной квартире. По Валиному сигналу нарвская радистка должна была вызвать самолёт.
Валя направила в Нарву связную Лену Микерову, посоветовав ехать не одной — будет меньше подозрений. Лена позвала с собой Клочкова, только что вошедшего в группу. «Зачем?» — спросил он. — «Нужно для дела. Можешь?» — «Могу».
Клочков понимал, что этот шаг решит его судьбу, и, видимо, колебался, не зная, как поступить. Вечером 1 марта он, сидя дома в раздумье, заметил, что от зондерфюрера Майснера, жившего в соседней избе, выходят Мария Шумкова и Женя Егорова.
Предатель отбросил все сомнения. Повод для доноса и самооправдания был найден. Клочков побежал к Майснеру и рассказал всё, что знал о плане группы и её участниках.
Героический план был провален
Михеев Василий Петрович рассказывал:
«Олешко сумела войти в личный контакт с офицером германской разведки, собрала важную информацию о противнике, создала из советских парней и девушек патриотическую группу и подготовила совместный переход за линию фронта с захватом офицера абвера. Полгода группа в тылу врага вела радиоигру с асами немецкой разведки. Находясь в стане врага, Олешко сумела привлечь на свою сторону других военнопленных, не желавших служить фашистам. Но среди них оказался немецкий агент-провокатор, и по его доносу все участники заговора были арестованы.
Героический план Олешко был провален предателем буквально накануне ухода из Лампово».
Через несколько месяцев, в ноябре 1943 года, на допросе у следователя военной прокуратуры Ленинградского фронта Клочков рассказывал (дело № 1089, том 1, лист № 142):
«Следователь: Что вы рассказали зондерфюреру?
Клочков: То, что узнал от Лебедева. Назвал людей, каких знал. После он повёл меня к майору. И я там всё повторил.
Следователь: Что вам сказал майор?
Клочков: Похвалил… Да переспросил, что, мол, лично с ним собирались сделать. Я сказал — вывезти, а при сопротивлении — убить.
Следователь: Что было потом?
Клочков: Велели ехать в Нарву с Леной, как и предполагалось.
Следователь: Точнее, какую вам дали инструкцию?
Клочков: Майор сказал: „Действуйте так, как если бы вы участвовали в заговоре. Об остальном не беспокойтесь”.
Следователь: Вы провели в поездке с Микеровой три дня…Неужели вы не могли хотя бы намёком предупредить девушку, что её ожидает?
Клочков: Всё мог…Дрожал за свою шкуру…
Следователь: Что вы делали в Нарве?
Клочков: Искали радистку…Лена говорила, что она должна выйти с нами на связь. Но не вышла. Мы два дня ждали».
Михеев Василий Петрович продолжал:
«Почему радистка не вышла на связь, остаётся только предполагать. Скорее всего, она была предупреждена кем-то из Лампово, что на связь выходить нельзя, причём не участниками группы Олешко, которые о предательстве ничего не знали. Видимо, в Лампово был наш разведчик, связанный с нарвской радисткой. Он успел её предупредить, и нарвская точка была сохранена. Но участников Валиной группы он предупредить не успел, а может, и вовсе не знал о существовании этой группы. Но точно знал, что Клочков — человек ненадёжный.
Майор и его помощники действовали решительно. Свою учительницу и любимицу Лиду Алексееву майор Вакербард ловко вывел из-под удара, отправив в командировку.
Алексеева как начальник подразделения была ответственна за всё, что у неё в подразделении происходит, хотя сама в заговор не была вовлечена.
Вскоре после отъезда Клочкова и Лены к избе, в которой жили девушки, подошла машина. Из неё выглянул зондерфюрер Майснер: „Фрейлейн Валя, фрейлейн Тоня, фрейлейн Дуня! Приглашаю на прогулку в Гатчину”.
Поездка Клочкова с Леной в Нарву оказалась безрезультатной. Конечно, Клочков незамедлительно сообщил майору адрес радистки, да и его поездку можно было рассматривать как выполнение Клочковым задания фашистской контрразведки».
Девушка была расстреляна
По возвращении Лену арестовали. Все остальные участники группы, выданные Клочковым, уже были схвачены.
Допрашивали всех в Дружноселье, в здании ГФП. Из показаний
двух оставшихся в живых членов группы (их не казнили) стало известно, что Валю Олешко, Лену Микерову и Тоню Петрову, Михаила Лебедева и Николая Букина, Дуню Фадееву и Валю Гусакову расставили по периметру большой комнаты. В центре топилась печка-времянка и стояли немцы. Потом приехал начальник контрразведки Вакербард. Он, как рассказывали, подошёл к Вале Олешко и по-русски сказал: «Я называл вас фрейлейн, а вы — солдат, командир. Полное раскаяние — жизнь. Согласны?»
— «Нет!» — вскрикнула Валя. Далее майор сказал будто бы несколько фраз по-немецки, вроде того, мол, кончайте.
«Девушка ни в чём не призналась, никого не выдала под самыми жестокими пытками. Эти события всколыхнули германские разведывательные органы, и Олешко разделила участь своих друзей-разведчиков.
Рано утром их вывели на расстрел. За то, что Валя, даже находясь в плену, выполняла свою миссию разведчицы, немцы отплатили ей сполна — запустили „утку”, что она работала на абвер. Вот отсюда и пошло в послевоенное время — „предательница”, — пока не разобрались в этом деле новгородские чекисты.
Девушка была расстреляна под местечком Дружноселье Гатчинского района Ленинградской области и похоронена в братской могиле.
Посмертно (через 30 лет) награждена орденом Красного Знамени.
( продолжение следует)
Алла Булгакова, Валентина Тимофеева
