"Вечный огонь"

Сайт добровольческого объединения «Патриот»
Вспоминая войну

Раненых было много, очень много

Успенская Елизавета Борисовна всю войну работала в госпитале. Несколько сотен раненых солдат и офицеров вылечила, поставила на ноги. Елизавета Борисовна ушла из жизни в 95 лет, а незадолго до этого она поделилась своими воспоминаниями:

Семья

«Семья у нас русская. Отец у меня был инженер-электрик, был директором электрической станции. А мама была домохозяйкой. Детей у нас в семье было трое: я самая старшая , 1919 года рождения, потом брат 1922 года и младший брат 1928 года рождения. Жили мы в Белгороде, там я и окончила 8 классов. У нас в стране в то время сначала была семилетка, а потом сделали 10 классов. Когда я 8-ой класс закончила, то как раз был первый выпуск 10-го класса. Все выпускники поехали поступать в институты и ни один из них не поступил. Все вернулись домой. У нас появилась паника. Зачем нам 10 классов без специальности, без ничего? Разошлись кто куда. Я подала заявление в медучилище.

Начало войны

Я окончила медицинский институт в 1941 году. Когда сдавала последний экзамен, началась война. Получила направление в Брянск. Успела я там проработать 2 месяца и меня военкомат призвал на военную службу. Меня уволили с работы, я получила трудовую книжку, затем нас отправили в Орёл, чтобы назначили место службы. Приехали мы в Орёл и таких ,как я , оказалось 6 человек. Меня и ещё одну девочку, тоже после института, направили на службу в новый госпиталь. Я в жизни такого не видела. Весь район словно умер, нет ни одного растения, ни кустиков, ни деревьев, как будто солью посыпали, но люди там живут, привыкли. Нам дали школу под госпиталь. К нам каждый день начали прибывать все: начальник, служащие, мы двое и вскоре был полностью организован госпиталь.

В конце октября нас ночью поднимают и говорят: «Собирайтесь. Мы немедленно уезжаем.» Оказывается были близко немцы. Мы быстро собрались, в госпитале ещё не было раненых, собрали свои манатки и поехали на поезде. А направление было аж в Барнаул. Когда приехали, начал формироваться госпиталь. Начали прибывать врачи и медсёстры.

Я приехала во всём летнем, а в Барнауле нас встретил мороз -29 градусов. Жутко. Но прежде всего нас, человек 15, одели и выдали валенки, я ношу 35 –ый размер, а мне выдали 41- ый. Пока госпиталь формировался, нас распределили по уже действующим госпиталям. Так я начала работать в Тамбове. В Тамбове мы жили в военном городке, госпиталь у нас был небольшой, на 250 мест. Было 2 отделения: терапия и хирургия. Я работала в терапии, а моя напарница по дому в хирургии. И так мы прожили до сентября 1942 года. Потом пришло распоряжение, что наш госпиталь перемещается в другое место. И так мы очутились в Липецке.

Мне до сих пор снятся страшные сны

Только прибыли на место, как сразу же в госпиталь стали прибывать раненые .Раненых было много, очень много. Каждый раненный должен был иметь при себе карточку, по которой мы смотрели какое ранение и по ранениям распределяли по госпиталям. Я была очень подвижная, у меня характер хороший и работать, работать очень любила. Я моментально приезжаю, вижу, что транспорта много, раненых много и забираю их, уже отсортированных. Меня начальник отдела, в котором я работала, заметила, как я хорошо работаю, и направили меня на сортировку. Именно сортировать. Вот прибывает состав. Идёшь в вагон, ведь составы были не пассажирские, в обычном вагоне на соломе лежат раненые. Я с фельдшером и с санитаром распределяла раненых. Их выносили практически моментально. Всё было очень хорошо организованно, но в вагон попасть было трудно. Обычный товарный вагон: дверь, лестницы нет, только кованная деталь. Я должна встать на неё и сжаться, чтобы попасть в вагон. Сила должна быть. И так один за другим мы сортировали вагоны. Уже назад домой идёшь, на ходу засыпаешь. Мне до сих пор снятся страшные сны…

Мы все заразились цепным тифом

Как то сортировали вагон раненых немцев. Они были очень вшивые. И мы все заразились цепным тифом. Вся бригада им заразилась. Очень тяжело было. А всё потому, что нам должны были дать костюмы защитные, а нам их не дали. Поэтому начальник сказал: «Никаких инфекционных! Будут лежать в госпитале! Все!» И мы все поправились, а те, кто отправился в инфекционную больницу, все умерли.

Пришла наша начальница сортировки, посмотрела на меня и говорит: «Слушай, тебе уже нельзя по вагонам лазить. Как себя чувствуешь?» , а я и отвечаю: «Сил у меня уже нет…».

Она посмотрела и говорит: «Приезжает к нам инспектор на узел». А у нас там всё хорошо было организованно, раненых лечили даже пока распределяли . И был у нас шкафчик, в котором был и спирт, и коньяк, потому что нужно было давать раненым, чтобы они успокоились. Никто из нас не пил, не курил, мы этого не знали.

И вот начальница говорит: «Вот тебе бутылка коньяка. Я сделаю так, чтобы обед инспектору сюда принесли, а пока будут нести, ты попросись у него в другой госпиталь… и ты останешься жива, потому что здесь невозможно». Я так и сделала. Угостила инспектора и говорю: «Я же молодая ещё, что я буду по вагонам лазить? Мне же хочется помогать, лечить раненых. Дайте мне пожалуйста направление в любой госпиталь, который лечит». Он посмотрел на меня, спросил фамилию и уехал. Примерно через 5 дней приходит бумажка , явиться в ФЭП. Начальник удивлён. А бумага именная. Я прибыла и меня спросили: «куда я хочу, в какое отделение?» Я хотела туда ,где могла бы работать врачом. И направили меня в госпиталь, в котором лечили больных с ранениями в нижние конечности.

Работа в хирургии

В этом госпитале работал знаменитый московский хирург. И мне сказали, что меня научат, как надо работать. Госпиталь был огромный. Было 5 отделений, в каждом отделении по 200 человек, всего 1000. Были отделения с ранениями в коленный сустав, бедренный сустав, голень и стопы, тазобедренный сустав. Врачи были все молодые. Хирург был исключительный, как специалист. Я была сначала ординатором, каждому дали по 200 человек и мы работали очень хорошо. Иногда 8 операций делали за день. Я очень быстро освоилась. Всё время была «правой рукой» хирурга. Мы так сработались, что даже понимали друг друга с полуслова. Он как отец был, строгий был до неимоверности, но любил работящих. У нас очень хороший госпиталь был, очень. Попасть к нам в госпиталь считалось очень хорошо. Почему??? Да потому, что мы делали операции и спасали ногу, всегда старались сохранить конечность ,не делали ампутацию. Так вот, я была ординатором, потом стала старшим ординатором, а потом заведующей отделением.

По военной линии я была сначала младший лейтенант, потом лейтенант, старший лейтенант, потом стала капитаном, и уже в конце стала майором, а ,вообще, я полковник. После войны, я пришла полковником.

Встреча с мужем

До войны я была замужем. Когда поженились, я была на 3-ем курсе, а муж мой был на 4-ом. Когда он закончил институт , его сразу забрали в армию. Он попал служить на Западную Украину, на самую границу и в начале войны я получила открытку, что мой муж пропал без вести.

В этом госпитале я долго проработала, а потом с Липецка попали в Житомир. С Житомира попали на Польшу.

На тот момент я была уже капитаном. За время работы в госпитале мы очень сдружились втроём . Одна была с Урала, другая с Тамбова, а я украинка. И мы очень дружно жили, хорошо. Уважали нас очень. Работа была жуткой. Много операций. Я там научилась прекрасно делать уколы, ассистировать.

Сидим мы как то на завтраке , приходит замполит и вдруг говорит мне:

«слушай, расскажи, ты была замужем?»,

я ему: «да, была»,

«а где твой муж сейчас? Знаешь?»,

«нет, я получила открытку о том ,что он пропал без вести»,

«а что, если бы он нашёлся?»,

«это было бы огромное счастье»,

«ну тогда иди, твоё счастье сидит у меня в кабинете».

Так мы и встретились с мужем. Оказывается, что попал он в оккупацию, потом ранение, госпиталь, опять военная служба, но когда уже начали побеждать, тогда он начал меня разыскивать. Счастье было такое! Весь госпиталь нас поздравлял. Оказывается муж после ранения остался на службе на Западной Украине, в городе Луцк. Врач наш предложил ему остаться, но он не согласился и сказал, что заберёт меня. Конечно после этого он уехал, а я забеременела. И через полгода он забрал меня к себе.

Из Польши поехала я с госпиталем ещё и в Германию, оттуда и демобилизовалась, родился сын в 1945 году. Стала работать в больнице, дали квартиру хорошую.

Но там очень мне не нравилось. Отношение не нравилось. Мы были словно ненавистные. А когда у мужа расформировали отделение, он демобилизовался и мы остались жить в Луцке. Три года прожили, с трудом, и решили уехать оттуда. Приехали в Суму, а там как раз не хватает врачей. Предлагают нам и туда, и туда. Так попали в Ахтырку. Это на полпути от Харькова и на полпути от Сумы.

Проработала я 12 лет участковым врачом. Работа страшная, транспорта не было, участок большущий, всё время пешком, в любую погоду, но всё равно, жили дружно. Потом перешла работать в больницу детским врачом. А когда детская больница, в которой я работала, получила новое здание и там открывался рентгеновский кабинет, муж настоял, чтобы я пошла на рентгенолога. Я прошла курсы и 20 лет проработала рентгенологом. Потом ушла на пенсию.

А муж в Ахтырке сразу же стал главным врачом — санитаром. Так и умер, главным санитарным врачом. Много лет мы там прожили.»

Вячеслав Здравомыслов, Валентина Тимофеева

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *