Стало понятно, немцы вели нас к яме, чтобы расстрелять

Студентка 2-ого курса Политехнического института Виктория Орлова поделилась воспоминаниями своей бабушки, Дербушевой Лидии Петровны, узника Великой Отечественной Войны:

«Моя бабушка родилась в 1939 году в городе Старая Русса. На момент описываемых событий ей было 4 года.

Оккупация

Из её воспоминаний:

«Шёл 1943 год. Город Старая Русса Новгородской области находился в руках у немцев.

На перроне железнодорожного вокзала слышались в основном: грубая немецкая речь в форме окриков «шнель», «шнель» (что значит, быстрее) и детский плач. Шла спешная погрузка жителей небольшого городка (в основном актива города и их членов семей) в товарные вагоны. В том числе меня, маму, дедушку и бабушку — Депутата Городского Совета.

Итак, пассажиры должны были в конечном итоге попасть в Германию, в концлагеря.

Перед угоном людей в Германию их дома сжигали, ничего не разрешая взять с собой, кроме смены белья.

Мои бабушка, дедушка и мать , которые должны были следовать в этих вагонах до Германии, не могли понять, почему немцы не осуществили задуманное. Не доезжая Пскова, на небольшой железнодорожной станции, немцы приказали всем выйти из вагонов и затем разбросали всех по небольшим деревенькам.

Так мы оказались на своей — «чужой» земле. Разместили нас в каких-то сараях, почти не давали есть, а заставляли выполнять на немцев всякую черную работу.

В моей памяти осталась такая картина: как я с железной миской ходила по домам и просила положить туда что-нибудь съестное. Хотя немцы запрещали местным жителям всякое общение с нами, но в моей памяти осталось, что я иногда что-то приносила родным в этой миске.

Мы поняли, что они задумали

Наша армия уже вела наступление на многих фронтах, и не без успеха. Подходила и к Пскову. Немцы, говоря русским языком, решили драпать. Но… перед своим отступлением спланировали жестокую акцию: всех пленных, т. е. нас, задумали согнать покучнее и сжечь. Некоторые пытались бежать в леса, которые везде окружали нас.

Каким-то чудом удалось и нам податься в леса (т. е. маме, бабушке, дедушке и мне). В лесу мы спрятались в какой-то заброшенный окоп и радовались, как нам повезло. Но… радость длилась недолго. Немцы не захотели так просто упустить своих жертв и устроили облаву с собаками в лесу. Нашли и нас. Покрикивая опять «шнель», «шнель», они приказали нам следовать вперед, в сторону деревни. Так и шли под их окриками, подталкиваемые прикладами, пока впереди ни показалась яма. Мы поняли, что они задумали…

В моей памяти запечатлелась такая картина: я сижу у мамы на руках и вижу, как она плачет, а я вытираю её слезы и что-то ей говорю. И ещё я вижу, что бабушка и дедушка все время что-то шепчут. Как рассказывала мама потом — это они шепчут Молитву, обращенную к святому Николаю Чудотворцу. Его иконку они проносили всю войну. И потом уже, в мирное время, у нас в доме всегда была икона этого святого.

Итак, как стало понятно, немцы вели нас к яме, чтобы расстрелять.

И вот мы видим, что до края ямы остается буквально два шага. Выстрели немцы в нас, и мы упали бы прямо в яму, или наоборот, сначала столкни нас туда, а потом выстрели в нас. В общем, для немцев эта операция заняла бы секунды.

«НО… ЭТОГО НЕ ПРОИЗОШЛО!!! СЛУЧИЛОСЬ ЧУДО!!» — воскликнула Лидия Петровна и вытерла невольно выступившие на глаза слезы.

«Над нами очень низко, почти задев, пролетел снаряд партизанский. Немцы — как испарились! Убежали, бросив нас, оставив живыми. Мы долго стояли, как вкопанные, приходя в себя. Так мы остались живы. А немцы со скоростью звука покинули занятые ими территории.