Немедленно выехать на передовую

Вечером прибыл посыльный от комполка с приказом: «Исанину или Воскобоеву немедленно выехать на передовую с 3-суточным запасом продуктов». Воскобоев в это время уехал в прежнее расположение полка, ибо смертельно боялся бомбёжек и старался держаться от них подальше. На передовую должны были также пройти штабная машина и ремлетучка. Они появились около 12 часов ночи.
Дул страшный ветер. Машины всё время вязли в снегу и буксовали.

Как добраться до деревни Клемятино? На улице намело такие сугробы,что вместе с ними застряла вереница машин другой части. Взялись за лопаты, но сил явно не хватало. Зажгли фары, давали гудки. Противник засёк скопление машин и снова открыл сильнейший миномётный огонь. Бросив всё, люди разбежались, укрылись в земляных ямах, домах, погребах. Начальник колонны приказал всем возвращаться назад.

Рано утром поехали опять. Во главе колонны был начштаба на броневике. С трудом проехав Клемятино и спустившись в долину, увидели, что все мосты через небольшую речушку разрушены танками, а лёд слабоват. Немцы открыли миномётный огонь. Первая мина не долетела. Ждать помощи было неоткуда. Шофёр сел за руль и, раскачав машину, проскочил на другой берег. Ремлетучка последовала за ней. Какая-то машина, идущая сзади, увязла в сугробах. Не оглядываясь назад, так как мины пошли одна за другой, помчались по другой стороне долины. Дорога была завалена снегом и разбита. Броневик застрял в снегу, забуксовал. Образовалась глубокая колея, посередине снег упирался в радиатор машины. Попадались ямы, из которых было не выбраться. Думали, думали, и кто-то догадался подбросить в колеи трупы немецких солдат, валявшиеся недалеко и замерзшие, как брёвна. Решились и пошли засовывать трупы в колеи. Водители включили моторы и прямо по трупам выехали на дорогу, где почти весь снег смело ветром. Броневик ушёл.

До передовой не больше 1–2 километров

Выехав из долины через линию немецких окопов и блиндажей, оказались в деревне Цицино. Везде сгоревшие и разрушенные дома, целых почти не было. В домах много раненых. Проезжая по улице, увидели: слева бьют наши батареи, вдалеке — пехота. До передовой не больше 1–2 километров.
Покатили дальше по дороге на деревню Спас. Не доезжая Спаса, услышали, как сзади и слева часто-часто бьют миномёты и пушки. Идущие навстречу машины и подводы других частей остановились. Все спрашивали: «Что там сзади?» Никто ничего не мог объяснить, все видели обыкновенную, ставшую привычной
картину обороны.

Оказалось, в это время немцы повели наступление на деревню
Цицино. Рассчитывали отрезать наш корпус и окружить его. Одновременно они двинулись на деревню Шипарево с правого фланга, чтобы сомкнуть кольцо и, овладев трактом, выйти на Клемятино. Тракт шёл на город Белый и представлял собой удобный путь вдоль фронта немецкой обороны.

Михаил Егорович вспоминал:
«Проехав Спас, я нашёл свой полк в лесу. Доложил командиру полка, который тоже заинтересовался тем, что происходит сзади. Наши танки находились в обороне.
Я раздавал табак, спички, махорку, бумагу. Машину не разгружал. День прошёл быстро. Завывала вьюга, и я в кабине промёрз до костей. Прибежал солдат, сказал, что меня вызывает командир полка. Я пришёл в землянку, а там яблоку негде упасть.
Майор, рассматривая карту, объяснял начальнику, приехавшему на штабной машине, что штабную и хозяйственную машины, а с ними ремлетучку нужно отправить в расположение тыла. Следовало оставить только одну машину для кухни.

Завотделом хозчасти старшего лейтенанта Суранова, прибывшего со мной для выдачи командирам суконного обмундирования, надо отправить обратно. Продукты поручили выдать всем на руки.
Двигаться надо немедленно, но ехать не через деревню Цицино, которая занята немцами, а на деревню Шипарево, которая как будто ещё не оккупирована. Мне было приказано оставаться здесь.

Побежал к машине. Быстро разгрузили продукты в недостроенную землянку. Котлован был покрыт только жердями и еловыми ветками. Мы с сапожником остались в этой
яме. Холод был лютый. Укутались плащ-палатками, но всё равно мёрзли ноги, хотя одеты были, как не знаю кто: бельё нижнее, бельё тёплое, свитер, суконное обмундиро-
вание, ватные штаны, меховые рукавицы, шапка и полушубок, суконные портянки и валенки. Мёрзли только ноги. Но самочувствие было почему-то бодрое, в окружение
не верилось. Не верилось также, что будем отступать.

Минная дорога

Утром чуть свет я стал раздавать продукты, ночью за ними никто не пришёл. Завтрак был приготовлен горячий, но так как опять снимались с места, никто путём не поел, Завтрак вылили на землю и в кухне стали растапливать снег — ехать за водой было некогда. Один за другим танки уходили по дороге, по которой я приехал.
Я уложил остаток продуктов на машину и стал ждать, пока освободится кухня.
Комполка приказал посадить на машину связистов и человек 15 сапёров, а кухню оставить на месте. Ротный лёгких танков должен был пристроиться к последнему танку, а я — ехать вслед за броневиком начштаба. Я двинулся, но за броневиком, конечно же, не успеешь, он скрылся. При выезде из леса увидел, что на опушке стоит броневик и начштаба машет мне рукой. Подбежал к нему.

Показывая на длинную колонну автомашин и подвод, майор сказал, чтобы я, выбравшись на дорогу, постарался втереться в колонну: „Ты поезжай прямо полем к голове колонны, к оврагу и деревне Спас, которые ты проехал. Туда пошли танки. Двигайся за ними”.
Забравшись в машину, мы покатили полем наперерез колонне — благо, снег сдуло ветром до самой земли. Перед спуском в овраг я увидел, что на дороге рвутся мины.
Шофёр, наверно, их ещё не заметил, а „публика” в кузове заорала благим матом и стала стучать по кабине. Крикнул шофёру, он резко нажал на газ.
Что делать? Я увидел, что между спуском в овраг, где рвутся мины, и головой колонны образовалось свободное пространство. Впереди идущая машина, видимо, решила его проскочить. Пошла вперёд. Вот бугор и спуск.

Вдруг — разрыв мины, и машина перевернулась вверх колёсами.
Пошла вторая — проскочила. Разрыв хлопнул, когда машина уже юркнула в овраг.
Пошла третья, трах — машина упала на бок. Люди частью лежат, частью побежали. Поколебавшись, я спросил у шофёра: „Проскочим?”

Парень ответил: „Подъедем ближе”. Я сказал: „Подъезжай, будь наготове.
Как крикну: „Пошёл!”, включай мотор, и проскочим. Только при спуске в овраг не перевернись”. Подтянулись к месту разрывов метров на 50. Я сообразил, что бьёт всего один миномёт, и между выстрелами можно проскочить. Трах — разрыв.
Крикнул: „Пошёл!” Шофёр включил газ, и мы, как бешеные, промчались мимо разбитых машин и убитых бойцов. Нырнули в овраг. Услышал, как сзади хлопнул разрыв мины. Скатились на тормозах вниз и ахнули. Весь овраг был забит техникой, а впереди буксовали машины, пытаясь выбраться наверх.
Пристроились в ряд. Я выскочил из кабины и крикнул пассажирам: „Целы ли, братцы?” Но увидел только сапожника. Остальные выпрыгнули из кузова, когда мы подъезжали к месту обстрела.

Помощь артиллеристам

Мы остановились. Некоторые машины, следуя моему приказу, сделали то же самое, а люди стали обходить обстреливаемый участок справа и слева. Вперёд не поедешь — буксуют машины, и танки поехали по полю.

Я прошёл вперёд и увидел, что забуксовали машины с пушками. И странное дело: по дороге шли сотни солдат-пехотинцев, но ни одному из них и в голову не пришло помочь артиллеристам, которые выбивались из сил, подталкивая пушки.

Я сказал лейтенанту, командиру батальона: „Давай останавливать пехоту”. Мы сняли автоматы и, останавливая идущих солдат, заставили их подталкивать пушки. Одни просто обходили нас стороной, а другие — ругались, но помогали. По одной вытащили машины с пушками. Затем пошли машины без прицепов, и примерно часа через два по-катила и моя машина, которую тоже подталкивали. Всё время боялись, что миномётный огонь перейдёт вправо по оврагу, и тогда — конец всем, или налетит вражеская авиация, и от нас ничего не останется.

Всё занято немцами

Выехали к деревне Спас. Дальше машины шли или прямо на деревню Цицино, или налево. Мы повернули налево. Подъехали к леску, увидели начштаба и только один танк. Оказалось, что я спасал машину, а начштаба просто бросил свой броневик и пересел в танк. А танк почему-то заглох. Начштаба мне сказал: „Пусть машины идут по дороге, а ты присоединяйся к нам. Пойдём лесом, так как вот-вот появится немецкая авиация. И верно, смотрим — идут 7 самолётов, и ну поливать пулемётным огнём людей и технику.

Мы бросились вглубь леска. Увидели, что самолёты идут к оврагу, где целая пропасть машин и подумали: „Ну и дадут они там жару!” Но, к нашему удивлению, нас почему-то не бомбили. Пошагали по лесу гуськом и натолкнулись на наш танк.

Майор на него залез, открыл люк, а оттуда показался новый командир бригады, подполковник, сменивший Чернова. Спокойно спросил: „Что на дороге?” Даже обидно стало. Майор юркнул в танк, оба скрылись в машине, и танк пошёл дальше.

Поглядел я, плюнул, и мы с ребятами вернулись на дорогу. А там шли машины, люди, подводы.
Танкисты стали собираться вместе. Где комполка, никто не знал. Выяснилось, что, приказав всем танкам следовать за ним, сам он дал газу и оторвался от своих подчинён-ных. Ушёл вперёд так далеко, что проскочил мимо деревни Шипарево.

Пошли вперёд, увидели множество машин, а в голове колонны нашли броневик начштаба. Шофёр бодро доложил, что машина в порядке. Танк с начальником штаба и комбригом стоял недалеко. Я достал водку, налил ребятам граммов по 100, дал консервы, хлеб. Закусили. Пришёл один из командиров: „Исанин, налей фляжку водки. Я пришлю солдата”. Солдат пришёл. Я налил флягу, дал консервы, сала, хлеба. Через полчаса опять прибежали за водкой. Я скрипнул зубами, но налил. А потом прибежали ещё раз. Изругался я страшно. Но налил ещё флягу и сказал ребятам, а собралось человек 40: „Пейте ещё”, и начал раздавать по полкружки. Ребята, конечно, обрадовались. Я сам с ними тоже выпил и закусил. И когда солдат опять прибежал с флягой, я трахнул пустой банкой о дорогу и сказал: „Передай, что водки нет, и больше не ходи”.Он убежал. Недалеко оказался КП командира корпуса генерал-лейтенанта Соломятина. От него пришёл какой-то командир, передал приказ, и машины тронулись.

Километра через два остановились в перелеске. Кругом зарево пожаров. Постоянно шли разговоры, что нас отрезали, что немцы заняли Цицино, Шипарево, Плоское, и по дорогам дальше ехать нельзя — разве что пробираться через лес. Я и верил, и не верил этим разговорам. Подошёл какой-то майор с группой солдат.

Его обступили и стали расспрашивать. Он сказал, что ходил в разведку в Цицино, Шипарево и Плоское — всё занято немцами. Танков у них нет, но, так или иначе, МЫ В ОКРУЖЕНИИ.

(продолжение следует)

Екатерина Икконен, Алла Булгакова , Валентина Тимофеева.