В тылу врага

Наконец мы добрались до фронта. Армейские разведчики рассказали об обстановке на переднем крае. Был определён участок перехода линии фронта, мне это предстояло уже в 5-й раз. Километрах в 8-и южнее города Холма, на левом берегу реки Ловати наши части захватили небольшой плацдарм — «пятачок», которым мы и воспользовались.

Ночью в сопровождении фронтовых разведчиков, постоянно падая и вжимаясь в землю при вспышках вражеских ракет, мы без единого выстрела, тихо, как тени, перешли
линию фронта. Простились с разведчиками и быстрым маршем пошли по тылам противника на запад.

Думалось тогда: если наш батальон в 280 человек так легко перешёл линию фронта, то почему бы армейскому командованию не бросить в тыл врага крупное подразделение и не нанести серьёзный удар по фашистским войскам?

Двигались Рдейскими болотами, Белебёлковским, Поддорским районами. Прошли деревни Нивки, Заполье, Переезд, Шумилово и, наконец, Паревичи. Измученные, голодные, усталые, мы прибыли в центр Партизанского края.

В обороне

Почти сразу с марша, впервые за многие дни наелись настоящего румяного, душистого хлеба и картошки с тушёнкой. Наш батальон сразу направили на западный участок обороны Партизанского края. Там вражеские войска численностью свыше 1000 человек при поддержке танков и авиации повели наступление на границы Партизанского края, стремясь захватить важные опорные пункты и продвинуться дальше. Бойцы батальона заняли 3 деревни, вернее, то, что от них осталось, Броды, Углы и Бродки. В каждой деревне разместилось по роте. Для общего руководства в одной из деревень находились командир, комиссар и начальник штаба батальона.

Нам с писарем Иваном было поручено склеить только что полученные топографические карты района боевых действий. Было это 2 июня 1942 года. Далеко за полночь склеили мы 6 комплектов карт — в каждой по 6 листов — и легли отдыхать прямо на полу.

Жестокие бои

Жестокие бои начались на второй день. Утром, в 4.30, фашисты (около 500 человек) с 2-мя танками атаковали наши позиции со стороны деревень Луговастая и Хлеборадово. Молодые, необстрелянные партизаны упорно сопротивлялись, но вынуждены были отступить. По приказу комбата все роты сосредоточились на опушке леса у деревни Броды. Противник находился в 250-и метрах, заняв оборону на окраине деревни на берегу небольшой речки.

Чтобы лучше разглядеть, что у него делается, я с биноклем забрался на высокую ель и заметил лощину, где сосредоточилась большая группа гитлеровцев. Наши
миномётчики быстро пристрелялись, и 6 ротных миномётов открыли по фашистам огонь. Я корректировал этот огонь с дерева до тех пор, пока не был обнаружен и обстрелян из пулемёта противником.

С дерева я заметил, где стоял замаскированный в кустах немецкий танк. Посоветовавшись с комбатом, решили его подбить или зажечь. Вместе с Яковлевым, первым номером
ПТР (противотанковое ружьё), и ещё одним партизаном скрытно подползли к танку метров на 100. Притаились за парниковым срубом, и Яковлев открыл по танку огонь.
Сделал 2 выстрела, и по танку поползли жёлтые язычки пламени.

Но в этот момент второй танк, которого мы не заметили, открыл по нам огонь из пушки прямой наводкой. Взрыв,ещё, и ещё. Парник взлетел на воздух. Бревном меня так стукнуло по голове, что я на некоторое время потерял сознание. Когда очнулся, партизаны уже подползали к лесу.

И я ползком быстро добрался до леса. Оба партизана были ранены. Яковлеву оторвало три пальца левой руки, но они ещё держались на коже и сухожилиях. Комбат вместе
с медсестрой Фаиной, наложили жгут и острым ножом отсекли пальцы. Раненых отправили в санчасть.

Приказы не обсуждаются

От командования Партизанского края получили приказ отойти и занять оборону в деревнях Ключи, Лобаны,Хижи.
В докладе начальника опергруппы по руководству партизанским движением Северо-Западного фронта А. Н. Асмолова в Военный совет СЗФ говорится:

Наиболее характерной и положительной операцией является бой 3 июня 1942 года на участке 1-й партизанской бригады (командир майор Буйнов, старший батальонный комиссар Кириллов). Как и на других участках, противник в 4.30 3 июля 1942 года повёл здесь крупное наступление.

Одна группа противника в составе 400 солдат, 7-и танков, 2-х миномётных батарей, 3-х автоматических пушек наступала из района Подмошья в направлении Колотилова. Вторая группа, не менее 300 солдат, 4-х танков,наступление повела из района деревни Луговастой на Броды—Углы».

Наш батальон был придан 1-й партизанской бригаде, которой командовал Никита Петрович Буйнов. Через несколько дней командованием Партизанского края было принято решение нанести ряд ударов по противнику и попытаться вернуть захваченные им населённые пункты.
Разработали план одновременного нападения на несколько гарнизонов. Нашему батальону была поставлена задача: силами 1-й и 3-й рот атаковать и выбить противника из деревни Бродки, которая находилась в глубине обороны противника. 2-я рота была придана другому отряду.

Одновременная атака была назначена на 17. 30.

Я по молодости возмутился этим приказом и высказал свои соображения комбату:
«Зачем атаковать противника при ярком солнечном свете, когда можно деревню успешно взять ночью. Да и зачем нам эта деревня? Там нет ни одного дома, последних два сгорели, когда мы из неё отступали».

В ответ комбат резко отчитал меня:
«Приказы не обсуждаются. Приказы выполняются. Запомни
это и впредь думай только о том, как выполнить полученный приказ».
Так я постепенно привыкал к дисциплине.

На задании

Уже к 17 часам, обойдя две деревни, занятые противником, роты скрытно подошли к деревне Бродки, вернее, к тому месту, где раньше она была, и заняли позиции в 300 метрах от неё. Посреди деревни стояла большая брезентовая палатка, в которой находилась часть фашистов. Другая часть копала окопы и строила бункеры. Чувствовали они себя спокойно, ничего не подозревая, так как впереди них были две деревни с немецкими войсками.

Подползли мы к ним метров на 300. Ровно в 17. 30 по сигналу 1-я рота под командованием Александра Ивановича Лазарева сходу атаковала фашистов и заняла окраину деревни.
Рота Калинина несколько задержалась. Командир 3-й роты Калинин «схитрил» и поднял роту в атаку на 5– минут позже сигнала. Когда она пошла в атаку, фашисты опомнились, открыли ураганный огонь из пулемётов и скорострельной пушки.

Партизаны понесли большие потери. Сам Калинин был тяжело ранен. В момент начала боя почему-то молчала наша миномётная батарея (3 миномёта), и комбат послал меня на позицию миномётчиков выяснить, в чём дело. Батарея ротных миномётов находилась метрах в 50-и позади нас, и я быстро туда прибежал.
Картина, которую я там увидел, меня потрясла: все 8 или 10 миномётчиков были убиты фашистским снайпером выстрелами прямо в голову и в спину. Было сразу видно, что стреляли в них сзади. Я быстро вернулся на командный пункт и доложил об увиденном комбату, предложив направить 5 человек из резерва прочесать лес позади миномётчиков и похоронить убитых. Комбат отправил 7 человек.

Комбат дал мне новое задание: собрать остатки 3-й роты, вывести её из-под огня, передать приказ 1-й роте и вернуться на исходные рубежи.
Метров 300 по открытому полю, частично вспаханному, с лежащими кое-где камнями, под жестоким обстрелом противника надо было ползти к позициям рот, чтобы выполнить приказ.

Комбат послал не связного, а меня.Я знал, что он хотел проверить, как я поведу себя в боевой обстановке.
Пробежав несколько метров, я плюхнулся на землю, так как вокруг засвистели и зачмокали в земле пули. Извиваясь, как уж, от камня — к камню, от кочки — к кочке я благополучно дополз до ручья, по берегу которого партизаны держали оборону, и передал командиру роты Лазареву приказ об отступлении. Остатки 3-й роты влились в его роту, и он ими командовал.

Возвращаясь на командный пункт, наткнулся на раненого партизана Трофимова. Здоровенный партизан был ранен в позвоночник и двигаться не мог. Тащить его волоком, лёжа под обстрелом, было неимоверно трудно. До сих пор не могу понять, как мне это удалось. До опушки леса оставалось метров 70, когда прямо на нас с Трофимовым пошёл фашистский танк. «Неужели заметили и хотят раздавить?» — пронеслась мысль. К счастью, внимание экипажа было сосредоточено на опушке леса, куда отступили партизаны, и танк обстреливал лес из пушки и пулемёта. Нас они не заметили, и танк прогромыхал метрах в 10–15.

Когда я приполз на КП, там оставались комбат и несколько партизан. Руки у меня тряслись от напряжения, и махорка рассыпалась по сторонам. Четверо партизан быстро принесли раненого Трофимова, и мы последними уходили на базу. За время моего отсутствия КП был обстрелян из миномёта. Начальник штаба Василий Егорович Ершов был ранен осколком в спину и отправлен в бригадную санчасть. Посланные ранее для прочёсывания леса партизаны сообщили, что недалеко от миномётной батареи была засада противника, человек 8–10, которая во время боя и убила всех миномётчиков.

Мы потеряли около 80-ти человек

Чрезвычайно тяжёлый и — как я до сих пор считаю — напрасный был этот бой. Мы потеряли около 80-и человек убитыми и ранеными.
Это были самые большие потери нашего батальона. Многие наши товарищи сложили тогда головы. Погиб парень сорвиголова Вадим, который пытался из автомата подбить танк пулемётной очередью, из него он и был убит. Погибла и наша санитарка Фаина, хороший человек, участница Финской кампании.
Мы уходили с поля боя последними, унося раненых и убитых.

Через сутки после этого боя к нам приполз раненный в ногу и оставленный на поле боя Антон Коровецкий. Мы его звали «Антоша Чехонте». Он был из Сясьстроя, инвалид с детства, хромал на одну ногу. Со слезами на глазах этот 18-летний парень упросил, чтобы его взяли в партизанский отряд. Он добросовестно переносил все трудности партизанских походов, никогда и ни на что не жалуясь. Антон был ранен разрывной пулей в хромую ногу. Никто его не заметил, он остался один. Когда пришёл в себя, остановил кровотечение, замаскировался, так как фашисты рыскали по полю боя. Дождался темноты и, преодолеваяболь, пополз. Так и приполз на нашу базу. Рана была тяжёлая, и его сразу же отправили в госпиталь.

Немало ещё боевых, диверсионных и разведывательных операций провели партизаны нашего батальона под командованием замечательного командира Константина Дионисьевича Карицкого и комиссара Петра Ивановича Кирикова.
Получив серьёзный отпор и понеся значительные потери, фашисты прекратили дальнейшее наступление. Началась обычная партизанская жизнь: разведка, засады, боевая учёба. В этот период в жизни батальона произошло несколько событий, которые мне хорошо запомнились».

(продолжение следует)

Алла Булгакова, Валентина Тимофеева