Попутчик

Через реку Драва — на границе между Югославией и Венгрией — наши войска переправились без боя. Венгрия всё ещё оставалась в состоянии войны с СССР.

Первые бои на территории Венгрии начались под городом Сегедин —вторым по численности населения в Венгрии после Будапешта. Но серьёзного сопротивления венгры нам оказать не смогли, и мы уверенно и довольно быстро продвигались на север, к Будапешту.

Километров за 40 до Дуная я получил в городе Чонград четвёртое пулевое ранение в ногу. Снова повезло: берцовую кость задело, но не перебило.Из лазарета в тыловой госпиталь мы вдвоём — я и незнакомый солдат — ехали в товарном вагоне. Я на каком-то топчане внизу, попутчик напротив на нарах выше меня. Разговора вначале не получалось. Болели раны.

Как-то утром он приподнялся на локтях, и я увидел у него на нательной рубашке на левом боку, напротив сердца, большую извилисто вырезанную дыру. Естественно, я поинтересовался её происхождением. И вот что он мне рассказал.

Выживший чудом

Как-то под вечер их батальон атаковал немцев. Солдата ранило. Противотанковый снаряд попал в правую стопу, пальцы болтались на боковых краях кожи. Он упал. Боль страшнейшая, потерял много крови. Немцы перешли в контратаку, и наши отступили, оставив его на поле боя. Решили, что он мёртв. Стемнело. Боец стал терять сознание. И вдруг услышал чужую речь.
Приоткрыл глаза и увидел — к нему подходят два немца.

В сознании мелькнуло: конец. Подойдя к раненому, немцы сказали: «Рус капут». Один из них ударил прикладом своего карабина по берцовой кости. От страшной боли раненый снова на миг потерял сознание. Но когда прошёл шок, он сообразил, что немцы считают его мёртвым. Он не помнит, каким образом ему удалось сдержать крик.

Немцы, о чём-то разговаривая, двинулись вперёд. Сделав несколько шагов, один из них вернулся, достал из кармана тесак, наклонился над раненым и стал ощупывать его одежду. Боец, почувствовав близость смерти, успел зубами закусить руку, чтобы не закричать. И понял, что немец нашарил награды, сгрёб их в один комок и стал вырезать тесаком. После этого оба немца удалились.

Утром наши перешли в наступление. Немцы отошли. При осмотре трупов наши обнаружили одного раненого. Медики сделали своё дело, и вот мы в одном вагоне на пути в госпиталь. Он быстро поправлялся, уже мог сидеть и разговаривать. В госпитале, в румынском городе Фокшаны, мы лежали в разных отделениях, ничего не зная друг о друге.

Награды вернулись к хозяину

Прошло больше месяца. Я уже встал на костыли, а потом даже на один.

Как-то раз я решил сходить в соседнее 1-е отделение. Коридор был пустой. Только у крайнего окна сидел раненый, рядом костыли. Он был в нательной рубашке. А на рубашке на левой стороне груди ордена и медали.

Я про себя решил, что этот человек лишился разума, и сделал вид, что не замечаю его. А он, как ни в чём не бывало, обращается ко мне: «Ты что, не узнал меня? Забыл, как мы ехали в одном вагоне?» Я подошёл к нему, и мы расцеловались. Я спросил у него про награды на его рубахе.

Оказывается, наши, перейдя в наступление, убили среди прочих и немецкого мародёра. У него в загашнике нашли завёрнутые в тряпку награды. По номерам орденов установили личность бойца. Нашли госпиталь, где эта личность излечивается, и прислали герою его награды.

Вредная привычка

Не знаю, насколько это здесь уместно, но мне хочется рассказать, как я начал курить. Всю войну, до октября 44-го года, я не курил. А перед госпиталем я прочитал повесть, названия не помню, классика 19-го века Кольцова. В СССР в довоенные годы его произведения не издавались.

Книга попала мне в руки в Западной Европе, естественно, на русском языке. В своей повести Кольцов описывает пирушку офицеров, конечно, дворян. Мне врезался в память такой эпизод. Один из офицеров, штабс-капитан, как и я, демонстрировал своим товарищам вредное, но доведённое до искусства мастерство: он затягивался табачным дымом, потом выпускал 12 колец, а 13-м кольцом пробивал 12 предыдущих. В госпитале, не зная, кто курит, а кто нет, приносили завтрак на тарелке с пачкой сигарет (симпатичная упаковка венгерской «Симфонии»).

У меня появилась дурная мысль: научусь кольца пускать, это так красиво. Из-за этих чёртовых колец я курил 13 лет и только в 57-ом году бросил.

Начать держать цигарку и дым пускать легко и просто, а бросить курить очень трудно, и не у всех хватает силы воли.

При бросании курить у меня был пример очень уважаемого человека, который, по его признанию, курил с 9-и лет 23 года. 11 раз пытался бросить и снова закуривал. Наконец, сам себе задал вопрос: «Мужик я или не мужик? Если я брошу на этот раз (12-й) и снова закурю — я не мужик, а «баба», тряпка, веду пустую жизнь».

Это был 1-й секретарь Молвотицкого (теперь Марёвского) района Павел Петрович Марков, прекрасный человек, хороший работник, спортсмен-любитель (лёгкая атлетика с показателями мастера спорта). Я последовал его примеру и с 8-го раза бросил курить.

Не курю уже более 50 лет и убеждаю других бросить курить.

Дальше путь закрыт

И в войну, и после неё наши журналисты и многие писатели любили рассказывать о разведчиках, работавших во вражеском тылу. Но их произведения далеко не всегда основывались на истинных фактах. Чаще в статьях и книгах фигурируют художественные образы, придуманные герои.

Я восхищаюсь одним армейским разведчиком. Не знаю его фамилии и даже не знаю, в какой из наших армий он служил. Но всё, что я об этом расскажу, истинная правда.

Когда наша 3-я миномётная бригада из венгерского города Чонграда двинулась к Дунаю, южнее Будапешта, казалось,что перед нами свободный путь. Но это только казалось.

Когда наш 103-й миномётный полк выехал из Чонграда по асфальтовому шоссе в сторону Дуная, через 4 км мы увидели незамысловатый указатель, на котором было написано: «Дальше путь закрыт, поворот вправо на г. Альпар».

Наш полк продолжил движение согласно указателю и по грунтовой дороге среди многочисленных виноградников благополучно добрался до Альпара. За полком должно было следовать на 3-х машинах (1 Додж ¾ и 2 «интернационала») наше начальство. Ещё в пути до Альпара наш командир полка сообщил командиру бригады, что у указателя надо повернуть на просёлок. Полковник Крамской ответил, что они никакого указателя не видели и в безопасности движутся по шоссе.

Пренебрежение к предупреждению ведёт к беде. Через 4 км Додж ¾ выскочил на пригорок, а там за пригорком располагалась в обороне венгерская дивизия. На дороге наше начальство встретил венгерский заградотряд во главе со старшим офицером.
Полковник Крамской не растерялся.

Во-первых, умудрился дать сигнал остановившимся двум «интернационалам» развернуться и уехать назад — команда была выполнена.

Во-вторых, потребовал от венгерского офицера, чтобы они сдавались в плен. Предложение было вполне разумным. Война катилась к бесспорному концу, к нашей Победе.

Венгерский командир согласился с нашим комбригом. Но сослался на то, что «как в вашей советской, так и в нашей венгерской армии порядок держится на подчинении уставам, и я должен получить у генерала, командира дивизии, разрешение на капитуляцию».

Переговоры затянулись. Но главное — силы были несопоставимы по численности. В Додже приехали командир бригады, начальник штаба бригады подполковник Апольский, начальник «Смерш» бригады майор (фамилию не помню), начальник разведки бригады мой ближайший товарищ капитан Н. М. Журавлёв, адъютант лейтенант Попов, шофёр и сожительница комбрига с грудным ребёнком. Итого 8 человек с грудным младенцем.

У венгров была дивизия — несколько тысяч человек. Получив от своего комдива отказ, венгры приступили к разоружению наших офицеров. Венгерский офицер потянулся к пистолету майора- «смершника», и майор его пристрелил. Венгры пристрелили майора. Заварушка на взгорке стоила двух жизней.

Капитан Журавлёв, перед этим отошедший в сторону и оказавшийся посреди венгерской роты, рванул к венграм в тыл. Он долго блуждал и наконец вышел на маленький хутор, в котором 2 венгерских солдата готовили себе еду.

Он долго наблюдал за ними, взял обоих в плен, но, находясь в тылу у венгров, не решился с двумя пленными выходить к своим. И пристрелил обоих. Вышел к своим удачно, но долго терзал себя за расстрел этих двух бедняг.

Других, кто приехал на Додже, венгерские военные взяли, как говорится, «под белы рученьки» и повели в плен».

(продолжение следует)

Алла Булгакова , Валентина Тимофеева