Но на войне действительно бывало всякое. Бывало и такое, о чём вспоминать и тем более рассказывать даже своим уже повзрослевшим детям Александр Михайлович не любил. Однако это тоже нужно помнить.

(продолжение) начало: Александр Михайлович Панов: «На войне бывало всякое»

Высоту взяли без серьёзных потерь

«Однажды в наступлении наш батальон споткнулся о немецкий укреплённый узел: поле ровное, как стол, и впереди небольшая высотка. Там немцы и окопались. Колючка, траншеи, станковые пулемёты в лоб и с флангов уже положили в чистом поле роту наших бойцов. Я возвращался из разведки – ползали кругом, подходы к этим пулемётным гнёздам искали. И тут прибегает новый комбат, только с тыла присланный, такая крыса штабная сытая, и орёт:

„Быстро собирай всех своих разведчиков, и в цепь, в атаку! Приказываю взять высоту!”

Я говорю:

„Погодите, товарищ майор. Мы с ребятами оврагом обойдём – есть там место одно – и с фланга по фрицам ударим. Что же народ под пули зазря ставить на верную смерть?”

А тот аж пеной пошёл, глаза белые:

„Невыполнение приказа! Под трибунал! Расстреляю на месте!!!”

И свой ТТ из кобуры тянет. Ну, а у меня автомат на ремне висел, я его быстрее поднял и…  Пошёл в землянку, снял трубку и доложил в штаб комполка:

„Так и так, я, такой-то, сейчас застрелил командира. Можете отдавать под трибунал. Но высоту взять можно, и людей сберечь тоже”.

Тот прямо задохнулся, потом говорит:

„Что ж, если к 15.00 высота будет взята, решим, что с тобой делать”.

В общем, взял я с десяток солдат понадёжней да поопытней. Пришли мы к немцам „с чёрного хода”, а они там уже, как на курорте, расслабились, чуть не в одних кальсонах ходят. Так что этих пулемётчиков вообще без шума успели положить. Одно гнездо, второе. Потом  –  ракету своим –  атакуйте, мол. Взяли высоту, на часах 14.45. Правда, пока полевой телефон тянули, чтобы в штаб доложить – уже 15.15. Но, в общем, не расстреляли…»

Опять бои и награды

Потом была уже другая, 113-я стрелковая Нижнеднестровская Краснознамённая дивизия. Опять были ранения и награды, бои в составе миномётной роты 1292-го стрелкового полка в Молдавии, Румынии, Венгрии, Югославии.

И опять всего лишь краткий эпизод военной хроники того времени:

«…В 7 часов 6 марта 1945 г. после часовой артиллерийской подготовки противник перешёл в наступление на двух направлениях: севернее и южнее города Надьбайом.

К 10 часам он вклинился в глубину нашей обороны до 5 км и овладел Надь Шари, Яко, Дьета. В этот день и в последующие дни основная борьба развернулась за шоссейную дорогу Надьбайом – Капошвар, которая в условиях сильной распутицы имела важное значение для обеих сторон. Противник стремился во что бы то ни стало овладеть этой дорогой и использовать её для развития удара в глубину нашей обороны силами 16-й моторизованной дивизии СС.

Командующий армией приказал ввести в бой 113-ю стрелковую дивизию на направлении главного удара противника. К 12 часам 1288-й и 1290-й стрелковые полки сосредоточились на южной окраине Гиге, 1292-й стрелковый полк – в соседнем опорном пункте. 7 марта в 8 часов 30 минут противник, подтянув в район Яко части 16-й моторизованной дивизии СС, до пяти полков пехоты при поддержке 50 танков и самоходных орудий, возобновил наступление в направлении Балажка и станции Кишкорпад. Части 113-й и 73-й гвардейской стрелковых дивизий, мужественно отражая яростные атаки противника на направлении его главного удара, неоднократно вступали в рукопашные схватки.

О напряжённости боев можно судить по тому, что за день боя 7-го марта только 113-я стрелковая дивизия отразила более 15-и атак пехоты и танков противника. 1288-й стрелковый полк 113-й стрелковой дивизии, имевший значительные потери, был сменён 1292-м стрелковым полком этой дивизии.

13-го марта, после 7-дневных ожесточенных боев, противник, понеся огромные потери, вынужден был отказаться от попыток прорвать оборону в полосе 64-го стрелкового корпуса. Войска 57-й армии вместе с остальными войсками 3-го Украинского фронта, измотав противника в оборонительных боях, перешли сами в решительное наступление и успешно осуществили Венскую наступательную операцию».

И ещё один наградной лист:

«В марте 1945 года в ожесточённых боях под населённым пунктом Балажка (Венгрия) при отражении непрерывных атак противника огнём миномётов своего взвода лейтенант Панов уничтожил 8 вражеских станковых пулемётов и до 40 вражеских солдат и офицеров. Благодаря точному и своевременному огню миномётов его взвода, все атаки противника были успешно отражены нашим стрелковым подразделением. Ходатайствую о награждении лейтенанта А.М. Панова орденом Красной Звезды. Командир 1292-го стрелкового полка майор Стихин».

20 марта 1945 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество» Александр Панов был награждён орденом Отечественной войны 2-й степени.

Миномёт образца 41-го года

Что такое 50-миллиметровый ротный миномёт образца 1941 года? 10-килограммовая стальная труба с опорной площадкой, да в боекомплекте полтора десятка мин по 900 граммов каждая, которые можно выпустить по противнику на расстояние от 100 до 800 метров практически в упор. Вот именно в этом ближнем бою «ручная артиллерия», которую перетаскивал расчёт из двух бойцов, могла играть и играла огромную роль. Правда, при одном условии: если к ней прилагались разумная храбрость, тактическая выдумка и точный расчёт. Всё это было нужно на войне каждый день, при каждой атаке или контратаке. Так что подвижная и дерзкая батарея в 4 таких ствола вполне могла иметь ключевое значение в важный момент боя. И каждый такой бой – шаг к победе.

Военный курьёз

С боями на территории Венгрии связан и ещё один яркий эпизод воспоминаний Александра Михайловича, который скорее можно отнести к военным курьёзам. Тогда водитель штабной машины, запутавшись в карте с незнакомыми мадьярскими названиями, попросту завёз командира полка в село, ещё занятое немцами.

«Мы поднимались в гору, – рассказывал Панов, – чтобы зайти немцам во фланг. Миномёты на осликов навьючили и шли не по серпантинной дороге, а напрямую по склону через виноградники. Одного осла до сих пор помню: уж настолько вредная и принципиальная была животина! Вроде и работящий, и тащит вьюк, но вот только попробуй на него, кроме двух боеукладок, хоть одну лишнюю мину нагрузить. Станет намертво, и танком его с места не сдвинешь.

Так вот, мы почти добрались до вершины. Слышим – рядом стрельба. Значит, или партизаны, или кто-то из наших раньше успел. Осликов оставили, автоматы в руки, и бегом туда. А за вершиной – село. В нём немцы один дом в центре деревни подожгли и расстреливают его из всего своего оружия, а оттуда – кто-то обороняется. Ну, мы прямо из этого виноградника по немцам и ударили из автоматов. Они мечутся, понять ничего не могут. Как только нарисуется в проёме между рядами виноградной лозы фриц – шлёп его. Спустились. А из того дома полковник с адъютантом и водителем выходит.

„Спасибо, – говорит, – родные, вовремя вы. Ещё б немного – и конец бы пришёл, много ли втроём навоюешь”.

Знакомый генерал

А уже после капитуляции веду своё подразделение на марше, а ухо востро держу: сообщили что комиссия из штаба дивизии едет, проверка будет, нельзя расслабляться. И точно: едет машина, в ней генерал, и что-то знаком генерал вроде. А он:

„Панов! Сашка, стой!”

Я скомандовал:

„Смирно, равняйсь!”

А он подбежал, обнял меня и сказал сопровождающей его комиссии:

„Вот этот парень мне тогда жизнь спас, так что сейчас я его забираю, и проверять тут нечего, орлы они!”

И на самом деле забрал меня тогда с собой в штаб дивизии. Ему генерала дали, теперь комдив. Надо отметить звание. Неловко было, конечно: я лейтенант, форма полевая, не парадная, а кругом все в чинах. Зато тогда на самолёте первый раз в жизни полетел. Меня генерал отправил пассажиром на открытом двухместном фанерном биплане. Взлетели. Мне любопытно. Я голову высовываю за борт, наклоняюсь влево, а тут самолёт как раз вираж делает и тоже влево наклоняется. Ох, я тогда испугался! Так страшно в бою никогда не было, думал – вдруг выпаду. Назад как-то изогнулся, решил, что это я так самолёт наклонил, будто лодку. Вцепился в борта, и до конца полёта так и сидел, уже не шевелясь».

Возвращение в Новгород

Закончив войну в мае 45-го года, Александр вернулся в Новгород. Точнее, вернулся восстанавливать его из руин. Однажды в посёлке Пролетарий под Новгородом на свадьбе своего друга Ивана Ершова обратил внимание на подружку невесты, Людмилу. На свидания в Пролетарий потом ходил пешком за 30 километров, и не казалось далеко. А в феврале 55-го года сделал девушке предложение, сыграли свадьбу. В конце 1955 года у них родился первый сын – Николай, в 1964 году – второй, Михаил.

Панову уже было за 70, но, невзирая на фронтовые ранения, он продолжал работать на производстве. На пенсию ушёл с должности начальника ОТК электромонтажного цеха. Он никогда не жаловался на судьбу, ни у кого ничего не просил, жил честно и детей научил тому же.

Александр Михайлович Панов был храбрым солдатом, настоящим мужчиной. На таких, как он, во все времена держалась наша Россия.

Умер Александр Михайлович в июле 2003 года.

Вечная память ему и миллионам других солдат Великой Отечественной!

Алла Булгакова – руководитель добровольческого объединения «Патриот»