Иван Махомедов

Гитлеровцы упорно лезли вперёд, несмотря на большие потери. Советские войска давно сдали Новгород, Чудово, Кириши. Всего 20 километров оставалось до первенца ленинского плана ГОЭЛРО — Волховской ГЭС. Уже падали у её плотины и в турбинном зале артиллерийские снаряды противника. Казалось, ещё немного — и замкнётся второе кольцо вокруг Ленинграда.

Но Волхов выстоял! Второе кольцо не сомкнулось. А ГЭС всю блокаду снабжала Ленинград электроэнергией по подводному кабелю.

Как-то наш отряд численностью в 18 человек направили в распоряжение батальона морской пехоты, прикрывавшего Волховстрой с запада. Пока на полуторке преодолевали 50 километров от Сясьстроя до штаба батальона, изрядно замёрзли. Шёл снег, мороз –15 градусов. В штаб прибыли к ночи и сразу, не обогревшись, пошли в разведку. Надо было выяснить, есть ли в деревне Черноручье фашисты, какие силы противника находятся в сёлах Глажево и Городище, расположенных на берегах Волхова.

В проводники нам дали деревенского паренька лет 12-и, Ивана Махомедова. Летом он работал подпаском, хорошо знал все окрестные леса, болота, дороги и тропы. Командир отряда Сергей Шувалов дал Ивану свой наган, и мы тронулись. Впереди в 100 метрах от основной группы шли Иван Махомедов, я и Иван Машин, 42-летний худощавый, высокий, повидавший жизнь мужчина. Едва прошли боевое охранение, как слева вдоль дороги увидели 15 человек в белоснежных маскировочных халатах, хорошо видных при свете луны на фоне тёмного леса.

Подпустив их шагов на 20, Машин крикнул: «Стой! Пропуск!». В ответ полыхнули автоматные очереди. Мы бросились в придорожную канаву, открыли ответный огонь из винтовок. Красиво, когда стелются над дорогой, едва не задевая голову, трассирующие и зажигательные пули, но неприятно, когда около тебя или сзади хлопают разрывные: кажется, обошли и стреляют с тыла.

Не прошло и 10-и минут, как я обнаружил, что у меня осталась последняя обойма. Вот здорово, два подсумка исстрелял, не заметив как.
«А где же наши?» — подумал я.

Фашисты вели огонь уже и справа, и слева. Надо было отходить. Но куда? Перебежав через дорогу, свалился в другую канаву и отполз в сторону, так как это место стали интенсивно обстреливать. Из-за ели меня окликнул проводник Ваня. Я подполз к нему.

«Где остальные партизаны?»
«Не знаю»

Машин пополз за подмогой, да так и не вернулся. Надо уходить, а то гитлеровцы окружат и перебьют из автоматов.
Я спросил: «Ты знаешь другую дорогу, чтобы обойти немцев?»

«Знаю, есть зимняк через болото. Там воды много, но сейчас подмёрзло». «Пойдём туда».

Перебираясь от дерева к дереву, вышли на болото, и вскоре Ваня Махомедов вывел меня и Машина, которого догнали в лесу, к остальным партизанам. А через час Иван Махомедов провёл нас лесными тропами в тыл к гитлеровцам.

Мы выполнили задание и благополучно вернулись в расположение наших войск.
Ваня Махомедов действовал в этой разведке смело, находчиво и, несмотря на свои 12 лет, проявил себя настоящим бойцом.

В 1950 году в Новгороде я неожиданно встретился с Иваном Махомедовым. Работал он в строительной организации, восстанавливал областной центр. Как сложилась его
дальнейшая судьба, к сожалению, не знаю.

Поединок

Бригада выходила из окружения. Общее настроение партизан было скверным. Ночью с 5 на 6 сентября 43-го года в жестоком бою у деревни Житница погиб наш любимый комбриг Александр Викторович Герман. О последних минутах его жизни хорошо написал бывший начальник политотдела М. Л. Воскресенский в книге «Герман ведёт бригаду».

Партизаны понесли большие потери. Первоначально предполагалось, что бригада пойдёт в Ругодьевские леса и там остановится. Но, как оказалось, в ночном бою был убит какой-то крупный фашистский чин, в планшете у которого были найдены карта и важные документы. В них ясно обозначено: в Ругодьевских лесах стоит крупная засада противника, готовая встретить огнём отступающую бригаду.

Как только это стало известно, бригада, изменив курс, двинулась на восток. Второй полк был арьергардным, а наш — замыкающим.

Вся бригада уже вошла в густой лес, когда на «хвост» колонны налетел вражеский штурмовик и начал его обстреливать. Партизаны пытались скрыться в лесу, но не всем это удалось: на поляне уже лежали убитые и раненые. В этот момент на опушку вышли трое, прикрывавшие наш отход: командир взвода Воронин, пулемётчик Гамазин, его второй номер Лебедев.

«Огонь по самолёту!» — скомандовал Воронин. И Гамазин, поставив сошки на плечи Лебедеву, открыл огонь по самолёту противника. Фашистский лётчик это сразу заметил.
И едва партизаны переставили диск, как самолёт с включёнными сиренами начал на них пикировать, обстреливая из крупнокалиберного пулемёта. Пули рыхлили землю вокруг смельчаков, но они продолжали стрелять. Вот ранен в ногу Воронин, ребята бросились его перевязывать. Но самолёт снова стал на них пикировать. Гамазин поставил новый диск и теперь уже один, прикрывая собой товарищей, стрелял и стрелял в летящий на него самолёт.

Коварная очередь прошила их всех. Но и самолёт, у которого задымился мотор, не смог уже подняться. Вихрем пронёсся он над поляной, и за лесом поднялся чёрный столб дыма, прорезанный огненными стрелами. Раздался грохот взрыва…

Товарищи уже ушли, и я один стоял над свежим холмиком и плакал, не стыдясь своих слёз. Прощайте, товарищи! Прощайте, мои друзья: Дмитрий Воронин, житель города Волхова, Володя Лебедев и Николай Гамазин, недавние школьники посёлка Сясьстрой Волховского района. Мы прошли вместе сотни километров по тылам противника, участвовали во многих боевых операциях, выходя из них победителями. Теперь ценою своей жизни вы спасли десятки бойцов. И мы о вас никогда не забудем.

Иван Васильевич Ерёмин

После ранения начальника штаба Ершова его обязанности стал исполнять заместитель начальника штаба Иван Васильевич Ерёмин.

Как-то группа партизан под его командованием находилась в засаде у шоссейной дороги, по которой должен был пройти отряд карателей. План операции был детально разработан. Каждый точно знал свою задачу, и партизаны, тщательно замаскировавшись, ждали. Неожиданно на дороге появились два паренька, лет 13–14, из ближней деревни. Они остановились почти напротив засады, а затем, озираясь по сторонам, стали что-то искать в кучах заготовленных дров.

«Что за чертовщина? Заметили засаду, что ли? Так и операцию нашу сорвут», — подумал Ерёмин.

Оставив старшим командира роты Александра Лазарева, Ерёмин с двумя партизанами незаметно подошёл к ребятам:
«Кто такие? Что здесь делаете?»

Услышав его негромкий, но властный голос, подростки от неожиданности растерялись, хотели было бежать, но перед ними вырос вооружённый партизан.
«Мы здешние, за дровами пришли», —ответил тот, что постарше. «Почему у дороги не берёте, а в лес лезете?»
Ребята опять растерянно замолчали, не зная, что ответить.
«Давайте-ка, братцы, не юлите, а говорите, что здесь делаете», — потребовал Юрий Васильевич.

Убедившись, что перед ними стоят настоящие партизаны, старший паренёк сказал:
«У нас в деревне есть волостной старшина, очень лютый. Кто его не слушает, или в комендатуру отправляет, или сам плёткой бьёт. Особенно притесняет семьи красноармейцев. Сегодня он с полицаем — тоже хороший шкурник — уехал в немецкую комендатуру и скоро должен вернуться. Вот мы с Васькой и решили их убить.
«А здесь в дровах у нас спрятана винтовка, её мы и хотим взять».
Винтовка действительно была спрятана в поленнице.

Иван Васильевич, конечно, намеревался принять личное участие в боевой операции на большаке, но и упустить двух фашистских прихвостней не хотелось.
Рассказав о своём плане командиру роты Лазареву, Ерёмин с двумя партизанами и ребятами из деревни отправился ловить волостного старосту и полицая.
«Вы, ребята, смотрите за дорогой, и, как появятся фашистские пособники, нас разбудите. А мы немного поспим, всю ночь не спали», — приказал он.

Резкий выстрел заставил вскочить Ерёмина и партизан.
Они обомлели: перед ними шагах в 30-и стояла бричка с двумя седоками и до полусотни гитлеровцев, уже стрелявших по ним. Застрочили партизанские автоматы, но и фашисты, первыми заметившие засаду, открыли ожесточённый огонь. «Отходите в лес!» — крикнул замначштаба. Но отходить было уже некому: два бойца, что были ближе к дороге, лежали мёртвыми, а деревенские мальчишки куда-то исчезли. Захлебнулся и заглох автомат Ивана Васильевича — вражеская пуля пробила диск. Едва заменив его, Ерёмин почувствовал резкую боль в бедре и на миг потерял сознание, а когда очнулся, вокруг него стояли фашисты и двое русских: один — с наганом, второй — с винтовкой.

«Староста и полицай», — только и успел подумать замначштаба, как получил сильный удар прикладом по голове.
Через полчаса к месту боя подошли партизаны роты Лазарева. Похоронили двух убитых партизан, а Ерёмина нигде не нашли.

Спустя 2 дня в книге по учёту личного состава в графе против имени Ивана Васильевича Ерёмина я сделал отметку: «пропал без вести в июле 1942 года».

Радостная встреча

В марте 1943 года через деревни, где стояла 3-я партизанская бригада, проходили отряды 2-й партизанской бригады, с боями выходившие из немецкого окружения.
«Там кто-то разыскивает партизан из батальона Карицкого. Ты ведь из этого отряда?» — спросил подошедший ко мне партизан.

Накинув полушубок и взяв автомат, я вышел на улицу и вскоре догнал вооружённого человека. Спросил:
«Товарищ, это ты разыскиваешь партизан Карицкого?»

Он обернулся, и мы бросились в объятья друг друга. Передо мной стоял бывший командир роты нашего батальона Александр Лазарев. Восклицаниям, расспросам, рассказам, казалось, не будет конца.

«Ого, ты уже крепко отличился!» —сказал я, заметив на его груди орден Красного Знамени. «Да, получил за одну боевую операцию. Я ведь и во 2-й бригаде командую ротой, а на нас всегда вся тяжесть в бою падает. Кстати, а ты знаешь, что Иван Васильевич Ерёмин жив и находится в нашей бригаде, в моей роте? У него такие были дела — жуть! Но он сам тебе расскажет».

Лазарев назвал деревни, где они остановятся. Через сутки, преодолев по вражескому тылу в одиночку более 30 километров , я был в гостях у своих боевых друзей. Опять радостная встреча, угощение, самогонка, расспросы и рассказы.

Побег

Вот что мне поведал о своей судьбе бывший заместитель начальника штаба нашего батальона.

После пленения раненого и избитого Ерёмина отвезли в город Дно Псковской области и поместили в лагерь для военнопленных. Иван Васильевич выдал себя за красноармейца, потерявшего часть и выходившего из окружения. Немцы ему поверили, так как одет он был в армейскую форму. В лагере для военнопленных он пробыл около 2-х месяцев. Рана его зажила, и он стал изыскивать способы побега.

Подобрал 2-х надёжных и крепких парней, которые согласились бежать с ним. Но неожиданно большинство пленных, в том числе и их группу, погрузили в товарные вагоны и повезли на запад, как говорили, в другой лагерь. Ерёмин сказал своим товарищам, что надо бежать, пока далеко не увезли, и предложил такой план: на ходу поезда выпрыгнуть из вагонного люка, который не был закрыт. Товарищи с ним согласились.

Едва отъехали от станции Дно, как по обе стороны железной дороги замелькал густой лес. Лучшего места для побега не найдёшь, дальше будет безлесное пространство.
Об этом Иван Васильевич знал, изучая топографическую карту ещё в штабе нашего батальона.

Ерёмин с товарищами по очереди вылезали в люк и, сильно оттолкнувшись от вагона, прыгали на насыпь. Разбросало их почти на километр, но они собрались вместе. Один, правда, при прыжке вывихнул ногу.

Долго пробирались лесом, помогая пострадавшему. Питание находили в огородах сожжённых деревень. Крупные населённые пункты, где стояли фашисты, обходили стороной. Наконец, добрались до бывшего Партизанского края.

Построили хороший дом в лесу

Нашли в глухом лесу землянку, в которой жила пожилая семейная пара, скрывшаяся от угона в фашистский тыл. У стариков была корова, несколько кур, небольшой запас зерна, много овощей и картофеля. В небольшой землянке жить было тесно, и мужики решили под руководством деда построить хороший дом, благо леса кругом было достаточно. Дед сходил в ближайшую деревню в 12 километрах, достал там ещё пару топоров, пилу, другой инструмент.

Дело закипело, и к началу зимы, в конце ноября, дом был готов. Натаскали кирпича с пепелищ сожжённых деревень, и дед сложил хорошую плиту с лежанкой. С огородов
уничтоженных деревень запаслись картофелем и овощами. Поймали бесхозных лошадь и козу. Обзавелись хорошей собакой. Достали винтовку без патронов. Искали партизан, пока не было снега. А потом далеко от дома не ходили, так как боялись, что следы выдадут их местонахождение.

Но потом осмелели и стали ходить в ближайшую деревню за 12 километров. Познакомились там с девками. Иногда в эту деревню на посиделки приходили гитлеровцы из соседнего гарнизона, и девчата выдавали Ерёмина и его товарищей за своих деревенских парней.

Видимо, это знакомство и явилось причиной того, что в феврале к ним в лес пожаловали конные разведчики 2-й партизанской бригады. Ивана Васильевича и его товарищей доставили в штаб 2-й бригады, где они попали в Особый отдел. Там их долго допрашивали, обвиняли в дезертирстве и мародёрстве, грозили военным трибуналом и расстрелом.

Однако в конце концов им поверили и предложили искупить свою вину в боевых операциях рядовыми партизанами. Так и стал Иван Васильевич воевать во 2-й партизанской бригаде, вначале рядовым, а потом командиром взвода.

В конце марта 1943 года он командовал группой партизан, которые успешно атаковали фашистский гарнизон в деревне Веска Дедовичского района. Гарнизон был разгромлен, захвачены большие трофеи. В этом бою Ерёмин был снова ранен.

В 1945 году меня по службе перевели в город Чудово. И как я обрадовался, встретив там Ивана Васильевича Ерёмина, который работал заведующим районным отделом соцобеспечения».

( продолжение следует)

Алла Булгакова, Валентина Тимофеева